миг с его глаз сошла мутная пелена.
Правда, вскоре вернулась, снова сделав его взгляд безжизненным и тусклым.
— Здесь столько людей… Так душно… Мы не могли бы немного прогуляться по Пламенному?
— Конечно, дочка. Конечно…
Мы вышли из зала и не спеша побрели по галерее, той самой, по которой «отец» тащил меня после инцидента с цесаревичем. Тогда я была напугана, шокирована и переживала о том, что сошла с ума. Сейчас же шла по Пламенному уверенно, никого и ничего не боясь.
Особенно после принятого решения.
— Так о чем ты хотела со мной поговорить, доченька? — мягко спросил князь. — Радостные известия — это всегда хорошо.
— Скоро вы станете свободны, батюшка, — прошептала я, ускоряя шаг, увлекая за собой «отца».
— О чем ты, милая? — растерялся он.
— Сейчас все поймете. Вместе с его величеством.
Князь прекратил расспросы, заметив маячившего впереди императора в компании Андрея и двух стражников. Мужчины о чем-то негромко переговаривались. Федор хмурился, явно не способный понять, куда и зачем его тащит молодой князь.
А мы уже почти подошли к Музыкальной гостиной… Андрею показалось, что разыграть финальную партию в ней будет символично.
— Что происходит, князь? — донесся до меня слегка раздраженный голос императора.
Вяземский ускорил шаг, торопясь оказаться рядом с его величеством, и муж, заметив нас, сказал:
— Раз уж все в сборе, предлагаю вам кое-что увидеть. Но молчите. Умоляю, пока молчите. — И приблизившись к небезызвестной гостиной, осторожно приоткрыл дверь.
В первые мгновения мне хотелось зажмуриться и заткнуть уши. Так боялась, что увижу или услышу совсем не то, на что рассчитывала. Но, к огромной радости и немалому облегчению, ни актер, ни Карганова не разочаровали.
Я даже пропустила вперед Вяземского, чтобы не упустил ни одного душещипательного момента этой сцены.
А сцена была действительно волнующая. Достойная подмостков лучших театров мира или как минимум России!
— Любовь моя! — сжимал Татьяну в пылких объятиях актер. — Последнее время я тщетно боролся со своими чувствами, понимая, насколько они преступны, а сегодня, увидев тебя в тронном зале, понял, что больше не могу им противиться. Не могу находиться вдали от тебя ни единой лишней минуты! И ужасно боюсь, что ты… ты, моя прекрасная Татьяна, не испытываешь ко мне то же самое!
Как играет… как играет! Сколько пыла, сколько страсти! Ромео, Казанова, Дон Жуан в одном флаконе!
«Тетка» поплыла. Не попыталась ни вырваться, ни даже отстраниться. Наоборот, пожирала его губы жадным взглядом и все томно дышала, как оставшийся без ингалятора астматик.
— Но я ведь помолвлена, князь. Не официально, но… — вяло запротестовала она. — Все к тому идет…
Я почувствовала, как напрягся Вяземский, и сжала его руку, безмолвно умоляя, чтобы не вмешивался. И он остался. Лишь сильнее сцепил зубы и продолжил следить за мелодрамой в исполнении Татьяны и «генерала».
— А я готов на вас жениться! — запальчиво воскликнул тот. — Вяземский не понял, не оценил, доставшееся ему сокровище, иначе бы уже давно повел вас, душа моя, в храм! А я… Я готов хоть сегодня… Сейчас!!! Танечка, любовь моя, давай сбежим ото всех, а уже завтра я представлю тебя его величеству, как свою жену. Княгиня Тверская… Чудесно звучит! Не правда ли?
— Как сказка… — пропела Татьяна и, прикрыв глаза, потянулась к губам «генерала», прежде выдохнув заветные (для нас с Андреем) слова: — Я согласна… Я вся… вся твоя!
Гип-гип ура!
Тут уж не выдержал император. Пробормотав что-то про дежавю, подвинул Андрея и первым вошел в Музыкальную гостиную, решительно направившись к роялю, возле которого зажималась и целовалась сладкая парочка.
— Так, может, уже сейчас представите, князь? — сделав ударение на последнем слове, предложил Федор. Он явно был знаком с другим генералом Тверским, а этого видел впервые в жизни.
Татьяна вскрикнула и отскочила от актера, а когда увидела входящего следом за императором Вяземского, цветом лица почти слилась с обрамлявшей потолок лепниной.
Актер, сохраняя невозмутимость, низко поклонился.
— Ваше величество, это столь неожиданно. Я действительно попросил руки этой женщины и готов прямо сейчас на ней жениться.
— А вы, сударыня? — переключил свое внимание не бледную Татьяну император. — Вы готовы назвать этого человека своим мужем?
Бросив на Вяземского быстрый взгляд и что-то прикинув в уме (видимо, сравнила титулы и посчитала нолики в семейном состоянии Тверских, которые актер, не стесняясь, рисовал перед ней последние несколько дней), Татьяна опустила глаза, а потом робко произнесла:
— Я полюбила этого мужчину. Неожиданно, негаданно, но так случилось. Я хочу подарить ему свое сердце и связать с ним свою жизнь. Как можно скорее.
— Что ж, — громко хлопнул в ладоши его величество, — тогда кто я такой, чтобы препятствовать вашему счастью? Примите мое благословение и, если желаете провести брачный обряд уже сегодня, не буду вас задерживать!
— Ах, спасибо, ваше величество! — Татьяна просияла. Прильнула к без пяти минут мужу, счастливо улыбаясь, окончательно позабыв о Вяземском.
На меня с Андреем она даже не смотрела, словно мы были прозрачными, не стоили ее княжеского внимания.
И тут идиллию снова нарушил голос императора, теперь в упор смотрящего на «генерала»:
— Только прежде, чем покинете Пламенный, уж будьте любезны, объясните, кто вы такой и почему называете себя князем Тверским?
Улыбка сползла с лица «тетушки», словно ее и не было. Вот теперь-то она обратила на нас внимание. Перевела взгляд с Андрея на меня, а потом растерянно уставилась на Вяземского. С каждым мгновением тот мрачнел все больше.
Зато в глазах стало проясняться.
— Потому что он и есть князь Тверской, — пробормотала Татьяна. Тихо так, с надеждой, с которой ей так не хотелось прощаться.
— Никак нет, сударыня, — покачал головой император, насмешливо поглядывая то на нее, то на лицедея. — Я лично знаком с князем Тверским, он служил еще при покойном императоре, моем отце, и уже давно не покидает родовое имение в силу возраста и плохого здоровья.
— Но… я не понимаю? — Отстранившись, «тетка» вопросительно посмотрела на псевдогенерала.
Тот, наигранно-тяжело вздохнув, признался:
— Я был бы рад, Танечка, предложить тебе титулы и богатства, но, увы, я простой актер, который влюбился в тебя без памяти.
Как по мне, так он уже переигрывал, но на Татьяну это признание подействовало как красная тряпка на быка. Она шумно выдохнула, сжала кулаки, а потом взорвалась.
— Актер? Жалкий лицедей? — Зарычав, оттолкнула от себя мужчину и, сверкая глазами (слегка безумными, я бы сказала), выпалила: — Вы все это специально… Специально! Я столько сил потратила, пытаясь заслужить внимание князя! Столько сил! Холила и любила эту маленькую дрянь, как родную дочь! А в ответ даже слова
