Covid-19, когда аудиозапись ее беседы появилась в Интернете и вызвала шум в политических кругах Китая. В итоге власти исключили Цай из партии, лишили ее пенсионного пособия и заморозили ее банковский счет. Когда она потребовала заверений от Центральной партийной школы о своей безопасности в случае возвращения домой, чиновники уклонились от ответа на ее вопросы и высказали туманные угрозы в адрес дочери и внука Цай, которые находились в Китае.
Партия также охотилась за публичными интеллектуалами, которые могли повлиять на мнение элиты против Си. Один из ведущих ученых-юристов, Сюй Чжаньрунь, стал мишенью после того, как летом 2018 года опубликовал язвительную иеремиаду, осуждающую автократический поворот Си, первую из серии эссе, в которых он критиковал китайского лидера. Весной следующего года Университет Цинхуа, где Сюй работал профессором права, отстранил его от работы, урезал ему зарплату и начал расследование по поводу его сочинений. Затем в июле 2020 года полиция задержала Сюя на шесть дней из-за обвинений в том, что он занимался проституцией - обвинение, которое часто используется против диссидентов и которое Сюй и его друзья осудили как грязную клевету. Вскоре после этого Цинхуа уволила его, сославшись на обвинение в домогательстве и его эссе.
Ленинская система "черного ящика" Китая дает мало подсказок о внутренней динамике власти. Несмотря на частый ропот недовольства Си на высоком уровне, признаки борьбы элит могут не проявиться до тех пор, пока не произойдет разрыв. Например, авторы доклада американской разведки о политике преемственности в Китае 1986 года не предполагали, что Дэн сместит своего протеже Ху Яобана с поста генсека менее чем через год. Даже внутри партии отсутствие надежной разведывательной информации может стать причиной неприятностей для инсайдеров, пытающихся организовать заговор, или для действующего лидера, пытающегося предотвратить его.
Си, со своей стороны, мало рисковал, защищая свою власть. Подобно Мао и Дэнгу, он стремился ликвидировать альтернативные центры власти, запугать потенциальных соперников и подорвать даже близких коллег, которые, казалось, не представляли серьезной угрозы и не имели амбиций бросить вызов лидеру. Он использовал партийные дисциплинарные проверки против своих предполагаемых оппонентов, иногда напрямую, но чаще просто для того, чтобы подмять их под себя, разрушив их политические сети. Среди тех, против кого применялся более тонкий подход, был бывший начальник службы безопасности Мэн Цзяньчжу, который видел, как некоторые из его протеже, включая двух заместителей министра общественной безопасности, были вычищены за коррупцию после его ухода из Политбюро в 2017 году. Чэнь Юань, бывший высокопоставленный банкир и влиятельный сын героя революции Чэнь Юня, стал свидетелем того, как партийные инспекторы начали расследование в отношении его жены и более десятка его соратников.
Даже Ван Цишань, один из старейших друзей Си, оказался недосягаем. Люди, близкие к Вану, говорят, что у него нет амбиций стать лидером. Он на пять лет старше Си и считается слишком старым, чтобы быть жизнеспособным преемником. Однако он все еще обладает значительным влиянием и поэтому представляет собой скрытую угрозу.
Ван отошел от руководства партией в конце 2017 года, после пяти лет работы в качестве антикоррупционного царя Си, а весной следующего года стал вице-президентом - церемониальная синекура, которая рассматривается как награда Си. В 2020 году сотрудники антикоррупционных органов, которыми когда-то руководил Ван, начали преследовать людей из его политических и личных кругов. Партия вычистила друга Вана Рен Чжицяна и начала расследование коррупции против одного из давних помощников Вана, Донг Хонга - дело, в результате которого Донг фактически получил пожизненное заключение. Осенью 2021 года чиновники, расследующие дело обанкротившегося китайского конгломерата HNA Group, задержали его председателя, друга Вана. Племянник Вана, Яо Цин, был взят под стражу весной следующего года и находился под арестом несколько месяцев, пока власти изучали предполагаемые связи Яо, внука старейшины революции, с HNA. Ссылаясь на обвинения в коррупции, партия затем вывела из состава партии банкира-ветерана, который когда-то работал под началом Вана.
По мнению историка Джозефа Торигяна, написавшего книгу, в которой анализируется борьба за преемственность в СССР и Китае после смерти Сталина и Мао, если конфликт элит и разгорится, то, скорее всего, он будет грязным и личностным, когда соперники будут сводить счеты, а не спорить об идеологических и политических разногласиях. Борьба элит в марксистско-ленинских режимах - это что-то вроде "ножевого боя со странными правилами", где соперники сражаются, но при этом стремятся к легитимности и избегают насилия, которое может подорвать правящую партию, говорит Ториджиан.
Борьба за преемственность после Сталина и Мао перевернула политику в обеих странах, где победители отказались от деспотизма и создали новые структуры власти, которые, как они надеялись, не поддадутся единоличному правлению. Ни Сталин, ни Мао, при всем их могуществе, не смогли добиться того, чтобы их системы управления пережили их самих. Самой большой угрозой для наследия автократа может быть он сам.
Когда в июле 1945 года китайский педагог и политический активист Хуан Яньпэй посетил революционную базу компартии в Яньане, Мао Цзэдун пригласил своего уважаемого гостя в пещеру и поинтересовался его мыслями о будущем разрушенной войной страны. Хотя Хуан был впечатлен коллективным духом коммунистов, он выразил глубокий пессимизм по поводу способности партии наметить новый курс для Китая.
Хуан признался, что не видит выхода из исторических циклов, сохраняющихся на протяжении тысячелетий, подъема и падения династий, которые кажутся такими же неумолимыми, как смена времен года. По словам Хуанга, Китай снова и снова переживал периоды бездарного и харизматичного правления, а также случаи, когда система управления лидера рушилась после его смерти. «Никому не удавалось вырваться из этого цикла».
Мао отмахнулся от опасений Хуана. "Мы нашли новый путь; мы можем вырваться из этого цикла", - ответил он. "Этот путь называется демократией. Только если позволить народу контролировать правительство, тогда правительство не посмеет ослабнуть". И если каждый будет выполнять свой долг, сказал Мао, то не будет опасности, что «вождь умрет, и его правление закончится».
Но Мао и его преемники не принесли в Китай демократию, по крайней мере, в западном либеральном понимании. Партия установила железный контроль и стала проводником "правления человека", при котором лидер осуществляет преобладающую власть, формируя, сгибая и нарушая нормы по своему усмотрению. Придя к власти, Си воспринял эту автократическую традицию, но при этом придал ей свою собственную окраску. Если Мао правил с помощью харизмы и использовал партию как расходный инструмент революции, то Си управляет через партию, называя ее незаменимым инструментом управления.
Именно в этом контексте Си ссылается на диалог Хуан-Мао, часто цитируя его как предупреждение против самоуспокоенности и упадка, которые могут погубить
