О восточных забегаловках Шанхая и Манилы и поминать не стоит, страшно далеки они от русского народа.
Уж я бы приготовил… Классику.
Не забыли, надеюсь, что Федя, среди прочего, и знатный повар? Кстати! Если у вас когда-нибудь появится желание при приготовлении сего знаменитого блюда исходить из императива «Не наедаться от пуза, а ощутить тонкий вкус яства», то советую попробовать сделать вот такое. Знакомый суперповар готовил это произведение кулинарного искусства — два года назад, в Париже, на мировом конкурсе поваров, у него я рецептик и подсмотрел.
Дикая идея, как и дикая вещь! Суть ее в том, что борщ подается не в привычном жидком состоянии (а в каком же еще?) и в супной тарелке, а в виде буквально толики достаточно густой промолотой пасты, в коей экстрагированы все потребные вашему вкусу ингредиенты, — этакой массе желаемого цвета и меры пряностей. Порция — на маленькой тарелке, всех делов, это на одну большую ложку, край на две, для понимания объема.
Изюминка блюда особо поражает — с издевательской утонченностью поверху устанавливается крошечный шарик из протертого шпига! Сбоку подставляем подсоленную греночку черного хлеба. Контраст цветов замечателен. Пробовал готовить сам — нечто совершенно обалденное. Лучшая закуска, гости в шоке. Попробуйте сотворить при случае. А едят такое чайной ложечкой… Новый подход к кулинарии — радость уже сытого человека.
Шторм все не стихал, время шло.
И все эти дни я отвечал на вопросы.
Признаюсь, даже после обретения канала и уже осознанной необходимости в некоторых объяснениях с друзьями я все же немного опасался. Не взыграет ли в ком из них алчное? Не получится ли так, что мне придется палить в друзей, а тем в меня? Не станет ли чертова «панелька» яблоком межанклавного раздора? Сомнения мои длились недолго: если я так капитально ошибся, то горевать будет вообще не о чем — уж больно паскудно жить после таких обломов. Я не ошибся. И теперь считаю этот день своим вторым днем рождения. Друзья оказались друзьями.
Трудно найти более подходящую обстановку для такого невероятного рассказа, нежели небольшая комнатка одинокой крепкой избы с натопленным камином. Снаружи холодно, сыро, иногда моросит, завихрения штормового ветра пролетают через скалы, проникают в чашу бухты, а внутри бревенчатого дома уютно горит огонь, рядом сидят твои друзья, а на столе — горячий грог из дешевого шанхайского красного.
Рассказ вышел неожиданно долгим, мне постоянно приходилось что-то пояснять по ходу, делиться как пережитым, так и собственными предположениями. В конце концов я устал и замолк — вроде все рассказал и все предположил. И началась реакция.
Первым сцену занял капитан корабля.
— Черт меня побери, ведь я и предполагал нечто подобное! Ну не совсем подобное… Но что-то важное! — заревел Ули, громко хлопнув себя по ляжкам, как он делает в состоянии высшей степени возбуждения. — Узнав тебя немного лучше, я сразу понял, что ты необычный человек!
Льстит, конечно, но я засомневался. Понял он…
— Да, да! — отмахнулся Маурер. — Необычный человек, именно так! Сейчас-то мне все ясно и понятно, пазл сложился. Но даже в первые дни нашего знакомства было видно, что у тебя… вот есть какая-то высшая миссия, столь ярким и необычным способом ты появился в нашем болоте. Пришел со стороны Плохого Леса, сразу завел кучу приятелей, со всеми нашел контакт…
— Нужно было вовремя яркость притушить, — заметил я ради справедливости.
— Ты про Отто Бахманна, ржавый якорь ему в задницу? — рассмеялся в ответ шкипер, в восторге вскакивая и по такому поводу хватая свой бокал, уже в который раз пополненный. — А как ты хотел, парень? Хоть кто-то же должен был оценить тебя наиболее точно и адекватно. Он и оценил… Я, знаете ли, не особо верю в Судьбу, но тут приходится признать ее руководящую роль. И канал тебе достался недаром.
— Давай без мистики, — подрулил я, но он не клюнул.
— Ха-ха! Без мистики этот мир объяснить невозможно, так я думаю, дружище.
Джай согласно кивнул.
Индус, услышав мою историю без купюр, внешне почти не выказал своего удивления, словно и он типа предугадал, лишь терпеливо выжидая полного проявления Феди как Носителя и Обретателя. Такие все догадливые…
— Что скажешь, коллега? — Шкипер хлопнул его по плечу увесистой лапой.
— Пока скажу одно, — откликнулся восточный воин, потирая куртку и обращаясь не ко мне, а к слушателям. — Какими бы сложными ни оказались наши последние километры на пути к русским землям, что бы ни произошло в дороге, жизнью и здоровьем Тео нам больше рисковать нельзя. И я твердо намерен обеспечить его безопасность.
— Э-э! Вы что, собираетесь в трюме меня запереть?! — Вот уж чего я не ожидал, так столь диких выводов!
— Если придется, мы именно так и поступим, — хладнокровно ответил Ули Маурер, потерявший в азарте последние признаки спокойного домашнего опьянения. — Твои героические перестрелки кончились, рейнджер, вот что я тебе скажу. Спеленаем и бросим среди бочек с топливом, в полной темноте. Так ведь, Джай?
Зловеще ворочая длинной кочергой в красном жерле камина, словно он не прогорающие сосновые поленья тревожил, а готовил к пыточному делу страшное инквизиторское орудие, индус невозмутимо пояснил:
— Теперь мы просто обязаны довезти тебя целым и невредимым, Тео. Так что давай без ненужных обид.
Похоже, я влип. Попал.
— Хорошо бы было вам, чуваки, сообразить это намного раньше, — ворчливо вклинилась в разговор «девушка Бонда», — впрочем, как и некой Ленни Кальми-Ре. Хотя мне вообще плевать на высокую миссию Тео, дурацкую черную доску и волшебный исцарапанный шарик. Я люблю этого чувака таким, какой он есть, и вполне буду удовлетворена упрощенной комплектацией, без этих статусных штучек. Но мужчины правы, дорогой, тебе нужно прислушаться и поберечься, Слишком много заданий, слишком большая ответственность. Порядок есть порядок.
На последних словах Zicke я вздрогнул. Ordnung ist ordnung[42]— это уже серьезно, швейцарцы свое обещание выполнят, уже знаю я этот народ. Может, благодаря таким людям и сбудется пожелание миру: Ordnung ist das halbe Leben.[43]Порядок — это половина дела.
Я медленно встал, не выпуская из рук своей порции остывающего грога, подошел к Джаю, решительно забрал у него несчастную кочергу и повесил ее на стальной держак, потом постоял, глядя, как мерцает в полутьме раскаленная полоса. Внимательно оглядел лица друзей и вышел на улицу.
Просветления не видно, непогода не утихает. Сплошная задница.
Спасатель, говорите? Надеясь, что окружающая меня растительность не знает матов, я негромко, но с наслаждением выругался — длинно и сочно.
И вернулся в избу.
