Горизонталь
Теперь, с небесной высоты Коломенского, с высоты его задачи, темы и решения, творение соседнего Царицына смотрится вавилонской тщетой, знаком порчи царства и обожения собственных имен.
По слову «Вавилон» бывает вызван образ башни; но Вавилон есть невозможность башни, вертикали. Вот почему в Царицыне не появилась часозвоня. В Царицыне есть небо – темы неба нет. Вращательность баженовских строений – мечта о башне, заемная в Коломенском.
Царицыну дозволена горизонтальность, и Баженов, а за ним и Казаков, с его умением работать под диктовку места, в итоге честно растянули Большой дворец в длину. Можно назвать его лежачей башней. Башни лежачего дворца противятся достройке.
Фатальный труд Царицына словно кодирован ошибкой посвящения. Вот где наделали кирпич, чтоб сделать себе имя. В Коломенском кирпич пресуществился в камень, а в Царицыне остался кирпичом. Огненной кладкой с белым швом.
Нет, не Баженов вызвал тему Вавилона в Царицыно; он только послужил ей, выросшей из императорского вызова и противостояния Коломенскому.
С той же темой архитектор приходил в Коломенское: разбирать крутящееся чудо деревянного дворца.
В Коломенском, однако, вертикаль настолько властна, что и разобранный дворец вновь проступает в воздухе и на картинах пейзажистов, а горизонтальные дворцы исчезли.
Метафизика, пожалуй, разъясняет снос дворца в Царицыне полнее, чем любая позитивная гипотеза. Не вместо всех гипотез, а кроме, на ином бытийном этаже. Драма Баженова в Царицыне есть драма отвержения Екатериной Коломенского. Заскучав своим московским Елеоном, отказавшись подниматься на него «подобием козы» или сойдя с него, она попала в Вавилон, о чем не знала. Создала его из Черной Грязи. И она же не дала его достроить, разгневалась, вернее – сочинила гнев, стилизовав Божественное разрушение. И снова по секрету от себя. Отсюда неспособность объясниться.
Коломенское и Царицыно относятся как Иерусалим и Вавилон.
Арбат в Царицыне
Попытки реконструкции сознательного импульса императрицы дают картину сходную: в знаках масонской хитрости Екатерина видит знак того, что место строится не для нее, не в ее имя; что эта «говорящая архитектура» говорит иные имена.
Таинственный рассказ императрицы об отвержении Царицына окончен возвращением в Коломенское. Символически Екатерина возвращалась от горизонтального, новейшего мироустройства к вертикальному, иерархическому. Политически – бежала из вольтеров в консерваторы.
Екатерина и в Москве ставила опыт отторжения Кремля, синхронный отторжению Коломенского. Предпочтя Пречистенский дворец, ушла в Арбат, в опричнину.
Екатерина по природе власти не была беглянкой, наоборот: земской царицей, матушкой. Но женское желание приватности, усугубленное приватностью Потемкина, можно сказать: желание Царицына – совпало с принципом опричного Арбата.
Сам план компилятивного дворца – три собранные переходами постройки – совпадает с принципом Опричного дворца, как он описан Штаденом. Пречистенский дворец стал новым воплощением блуждавшей матрицы арбатского кремля, спустя десяток лет еще раз воплотившейся в Пашковом доме.
Происхождение Царицына с Пречистенки указывает на него как на модель Арбата, холма против Кремлевского холма, модельно воплощенного в Коломенском.
Разоблачение мистерии
В полемике Царицына с Коломенским вдруг разверзается вся пропасть между радостной, открытой былью ортодоксии – и хитро подмигивающей, ложнозначительной небылью адептов.
Исследовательница Елена Рождественская полагает, что план усадьбы есть собрание фигур, начертанных для посвятительного ритуала на полу масонского собрания. Что планы павильонов и дворцов суть «барабаны», «шпаги», «пеликаны» и «весы» (запечатленные тем самым равновесием дворцов императрицы и наследника), словом, фигуры, переступая по которым в порядке, предлагаемом Баженовым, гуляющий невольно повторяет шаги адепта, посвящаемого в мудрость тайную.
И мнимую, как небылое.
Князь А.Н. Голицын. Вид на Большой дворец, галерею-ограду с воротами и Кухонный корпус со стороны парка. 1890-е.
Кухонный корпус (справа) – Хлебный дом
Картина трапезы адептов, хитроумно воплощенная в расположении, рисунке и декоре окон и простенков Хлебного дома (где есть и тарелки, и рюмки, и даже хлеб-соль), превосходит образ Господня Вознесения в Коломенском разве что этим хитроумием.
Царицыно – «Волшебная флейта» архитектуры. Разоблачение мистерии, влекущее суд братьев: яд, табу на творчество (не здесь ли корень скудости баженовского авторства?), веревку, наконец.
Царицыно – загадки, Коломенское – тайна.
Часть VII
Царское место
Готика и барокко
И все же перед нами «русская готика», а историческая готика любила долгострой, от вавилонского труда далекий. Кроме того, из-под готической наружности ходынских и царицынских построек вызывается барокко, не исчерпанное в эти годы. Декор Петровского дворца, к примеру, выполнен барочным лепщиком Иоганном Юстом.
Долгострой присущ барочному труду настолько, что можно дополнять определение этого стиля. Только во дворце на Петербургском тракте барочную или готическую незаконченность превозмогает классицистское усилие, не превозмогшее в Царицыне.
Не меньше двух веков оно было согласно с московским взглядом на Петербург как место, которому быть пусту. Но суд над пустотой Царицына тем осторожнее, чем осторожнее со временем наш суд о Петербурге. Пустота обоих может оказаться мнимой, может и священной. Имя «Царицыно» и царский статус места могут значить – или начать когда-то значить – посвящение высокое, барочным образом сокрытое и от земной царицы, и от ее супруга, и от зодчих. Определенно вавилонский, делающий имя человеку труд в Царицыне мерцательно преобразуется в готический или барочный, делающийся во имя Божье.
