Первым вошел, судя по его уверенному виду, тот самый личный порученец генерала КСОР господин Кламириан. Знакомые все лица, но где я его видел, никак не мог припомнить. За ним следом зашел и остановился на пороге наш капитан охраны. Мы с ним молча улыбнулись друг другу и раскланялись.
— Простите, что прерываю вашу встречу, — сказал господин Кламириан, — но хотелось бы поскорее завершить формальности. Леди Свентаниана, вы подтверждаете личность этого господина?
— Да, подтверждаю. Это мой муж — Филлиниан деи Брасеро. Надо что-нибудь подписать?
— Благодарю вас, это может потерпеть. С вашего разрешения я удалюсь, чтобы решить остальные вопросы.
Естественно, мы не возражали. Вместе с ним ушел и капитан, но на этом утренний прием гостей не закончился. В дверь постучали. На пороге, высоко задрав нос и скрестив на груди руки, стояла юная графиня. Она надменно оглядела с ног до головы мою жену и фыркнула:
— Я так и знать, что ви мне обманывать. Эта женщина не может быть благородный дама!
С нескрываемым удовольствием полюбовавшись на наши ошарашенные лица, она развернулась и величественно удалилась.
— Что это было? — изумленно спросила жена.
Я крепко ее обнял и быстро заговорил:
— Свенточка, родная, только не делай резких движений… — Я на всякий случай стал придерживать ее руки. — Дело в том, что это та самая девушка, дочь графа, у которого я служил травником. Она со мной пришла из Лопера. Понимаешь, она почему-то вбила себе в голову, что я женюсь на ней. Разведусь с тобой и женюсь…
— Что-о?!
Я едва удержал свою благоверную. Слава богам, она не стала применять боевые приемы.
— Ты-ы?! С этой шваброй?!
— Тихо-тихо-тихо… Я-то как раз ничего… это она решила так… я ей объяснял, что женат, жену люблю, — изо всех своих сил сдерживая Свенту, пытался я объяснить ей ситуацию. — Все бесполезно. Не хочет верить моим словам… хоть убей!
— Убью-у-у!
— Кого? — испугался я не на шутку.
— Тебя!.. И ее!
— Да послушай же наконец! Я поклялся графу! Что мне оставалось делать?
— Что делать? Ты охмурить его дочку поклялся?! Я так и знала! — продолжая яростно вырываться из моих объятий, прорычала жена. — Шашни с кем попало заводишь, кот похотливый! А мне «успокойся»?!
Я перестал удерживать Свенту. Отступил на шаг и, глядя прямо в яростно сверкающие любимые изумрудные глаза, ровно произнес:
— Я. Ни с кем. Шашни. Не. Заводил. Оправдываться мне не в чем.
— Хорошо, — сдерживая бурное дыхание, разрешила жена, — рассказывай.
Я рассказал еще раз во всех подробностях, как встретил отряд графа, как исцелил его воинов и дочь, как граф обещал за это проводить меня в Элморию, но на замок напали, и нам пришлось уходить через пещеры, как Олисия строила планы насчет нашей женитьбы, как не верила ни одному моему слову…
— И что? Ты с ней совсем не… — все еще подозрительно спросила Свента.
— Чем хочешь поклянусь!
— «Не клянись ни матерью, ни отцом, ни хлебом, а пусть слово твое будет да — да, нет нет», — процитировала мне известное изречение жена.
— Нет, — твердо сказал я. — Ни с кем и ничего.
— Хорошо. Но курице этой я сейчас мигом порядок в прическе наведу! — угрожающе сказала Свента, схватилась за рукоять кинжала и устремилась к двери.
Я едва успел ее перехватить.
— Жаль, что ты не привезла то кремовое платье.
— Какое платье? Зачем не привезла? Почему платье? — Она остановилась, недоумевая, и вопросительно посмотрела на меня.
Этого мне и надо было. Теперь осталось развить успех — еще не хватало, чтобы женушка покалечила исцеленную.
— Ну как же? — с деланым недоумением ответил я. — Самое страшное оружие женщины — красота. И ты им великолепно владеешь. — Потом искренне добавил: — Лучше всех в мире. А Олисия, кстати, обожает, когда в ресторане все мужчины смотрят исключительно на нее, знаками внимания одаривают, по вечерам на танец приглашают… Сейчас, правда, еще утро, но…
Свента с минуту задумчиво постояла, кивнула и деловито спросила:
— Где здесь ванная? Кремовое я не прихватила, но есть бирюзовое. Распорядись пока, чтобы сюда доставили мой багаж. В нем, кстати, и для тебя припасена новая одежда. Так что умывайся и тоже одевайся.
Через сорок минут мы были готовы к бою. Свента надела длинное приталенное платье, соорудила на голове красивую прическу, надела брачный браслет, сережки с бирюзой, перстень с изумрудом и подаренный мной кулон-доспех. Выглядела она в потоке солнечного света, льющегося в окно, просто изумительно. Я же щеголял в новом камзоле, накрахмаленной белой рубахе и брюках… бирюзового цвета. Чем еще хороши безобъемные сумки — вещи, в них положенные, не комкаются, не мнутся, а лежат, будто каждая в своей ячейке. Выходя из комнаты, я отметил отсутствие привычной пары егерей на скамеечке неподалеку от порога.
В ресторан мы вошли в тот момент, когда там находилась большая часть местного высшего света: офицеры, торговцы, чиновники и зажиточные ремесленники. В будние дни все эти достойнейшие люди предпочитали завтракать и ужинать в ресторане, приобщаясь к высокому искусству повара-затейника. Графиня Олисия, как всегда, сидела боком к входу и, окруженная группой ловеласов, делала вид, что завтракает. Как раз в этот момент она отвернулась от двери, слушая комплименты лейтенанта егерей. Тот, распушив павлиний хвост, не утруждал себя придумыванием новых образов и сравнений, целиком заимствуя готовые из книги «Куртуазные комплименты и высказывания, угодные благородным дамам во время светской беседы». В свое время пролистал и я этот опус: «Ваши длинные ресницы щекочут мое сердце», «Ваши кудри напоминают мне волны морские» и так далее. Олисия с готовностью кокетливо хихикала и жеманно поводила плечами — видимо, так, по ее мнению, следует вести себя благородной девушке в обществе кавалера.
Лейтенант мельком взглянул на вход, да так и застыл на полуслове. Взгляд его словно намертво прибили к дверям. Очень быстро в зале установилась тишина. Лица некоторых присутствующих мужчин помоложе выражали то же, что и лицо Сена при визитах Свенты в нашу комнату в общежитии. Сейчас, пусть на время, каждый из них стал немного Сеном — восторженным почитателем богини Свентанианы. Жена, когда хотела, умела произвести нужное впечатление.
Мы постояли на пороге, затем, оглядев зал, прошли в сопровождении засуетившегося метрдотеля к свободному столику. Прежде чем присесть на предупредительно отодвинутые стулья, я объявил:
— Господа и дамы, вы все знаете меня. Я временно замещаю господина травника в вашей больнице. А теперь позвольте представить вам мою жену — леди Свентаниану деи Брасеро, младшую дочь герцога деи Маринаро. Она прибыла сегодня утром, дабы сколь возможно сократить время нашей разлуки.
