Или, может быть, надо было, подумала она, удобно устраиваясь в мягкой постели королевских размеров. Может быть, надо было пройти через все это, чтобы научиться видеть перспективу, потому что теперь она это умела. Прошлое, настоящее и будущее. Конечно, ничто никогда не бывает идеальным, как ей бы хотелось. Но все и не так страшно, как ей представлялось раньше. Может быть, только сейчас она по-настоящему начинала понимать мамины присказки и верить в них. «Всегда ищи светлую сторону во всем и благодари судьбу». Потому что она действительно всегда была, эта светлая сторона, и всегда было, за что поблагодарить судьбу – хотя бы за то, что столько хороших людей оказалось вокруг нее, людей, которым на нее не наплевать.
Но надо признать, подумала Имоджен, отбросив легкое одеяло, потому что ночь была теплая, в одном мама все-таки ошибалась: иногда побег – это все-таки средство решить проблему. И я рада этому. Она улыбнулась самой себе. А потом закрыла глаза и провалилась в глубокий здоровый сон без всяких сновидений.
* * *
А вот Винс не спал. Нос у него болел и кровил, один зуб от удара Оливера начал шататься. Он хотел было отправиться в полицейский участок после того, как Рене Бастараш высадил его у отеля, но агент по недвижимости не оставлял его одного, все твердил, чтобы он собирал вещи, а потом они поехали в круглосуточную кофейню и пробыли там до рассвета. А потом Рене заявил, что и в аэропорт они поедут вместе, – он хотел сам посадить Винса на самолет, улетающий из Франции. На любой самолет. Винс открыл было рот, чтобы возразить, но Рене был выше и сильнее, и вдруг Винс понял, что оно того не стоит.
Около шести тридцати после бесчисленного количества чашек кофе в кофейню вошел тот мужчина, который ударил его, и объявил, что отвезет их в аэропорт. Два француза посадили Винса в «Рэндж Ровер» и через девяносто минут доставили в Биарриц. Винс забормотал что-то по поводу взятой напрокат машины, но Рене велел ему не беспокоиться, так как его кузен все уладит.
– Если я из-за вас попаду на деньги из-за этого, я подам на вас в суд, – предупредил Винс, а Рене засмеялся в ответ.
Он почти заставил Винса купить билет за полную цену на другой рейс другой авиакомпании, но все-таки Винсу удалось отстоять билеты Ryanair, которые он купил для себя и Имоджен, когда ждал ее в квартире. И оба француза не отходили от него, пока он не перешел границу.
– Чтобы я тебя больше здесь не видел, – напутствовал его Оливер. – Никогда.
– У меня нет ни малейшего желания возвращаться в эту дыру, – парировал Винс. – И, знаете, что…
Он перевел взгляд с одного своего провожатого на другого: «Не знаю, как уж вы будете ее делить, но мне все равно – оставьте ее себе. Не так уж она хороша».
Кажется, Оливер собирался вмазать ему снова и уже как будто даже рванулся к нему, но Рене положил руку на плечо Оливера, и тот слегка расслабился.
– Знай, что у Имоджен есть друзья, – предупредил Рене. – И что она бесценная часть нашей жизни. И что бы ей ни предстояло сделать, чтобы закончить с тобой отношения, мы будем ее поддерживать и помогать ей.
– Она этого не стоит, знаете, – скривился Винс. – Она была никчемной, когда я с ней познакомился, и останется никчемной теперь. Она меня никогда не заслуживала, так что я буду счастлив больше никогда ее не видеть.
И он ушел.
* * *
– Какая же свинья, – процедил Рене, когда они с Оливером выходили из аэропорта, убедившись, что самолет Винса улетел. – Поверить не могу, что она могла с ним связаться.
– Она сказала вчера вечером, что он был очень обходительным, – заметил Оливер. – И был добр к ней. Поначалу.
– Женщины бывают такими дурами, когда дело касается мужчин, – Рене сел в машину на пассажирское сиденье. – Но она ведь сможет стать счастливой здесь, с нами, как ты считаешь?
– Надеюсь, что сможет.
– А я надеюсь, что ты будешь обращаться с ней лучше, чем этот урод, – покосился Рене на Оливера.
– Не говори ерунды, – отозвался Оливер. – И потом, Имоджен не готова пока к чему-то такому.
– А я думаю, Имоджен вполне готова ко всему, чего она хочет, – возразил Рене, пристегиваясь. – И я бы поостерегся ставить против нее.
* * *
Имоджен проснулась довольно поздно. Она охнула от ужаса, взглянув на часы, и побежала в ванную, где наскоро приняла душ, перед тем как одеться. Расчесав волосы, она тронула увлажняющим кремом лица и сбежала вниз по лестнице.
Люси сидела на террасе, читая газету.
– Как ты, малышка? – спросила она участливо. – Выглядишь существенно лучше.
– Хорошо, – ответила Имоджен. – Спасибо, что разрешили мне остаться.
– Ты здесь более чем желанный гость, – сказала Люси. – И ты ведь дождешься Оливера из аэропорта, да?
– Так они его выпроводили из города? – уголки губ Имоджен поползли вверх.
– Похоже на то, – согласилась Люси. – О, Жени, так жаль, что с тобой такое случилось.
– Вашей вины здесь точно нет. Я сама сделала такой ужасный выбор. Правда в том, что я хотела любить Винса больше, чем любила на самом деле. Убедила себя, что хорошо бы мне иметь рядом кого-то, кто будет заботиться обо мне, заботиться так сильно, что захочет вникать во все аспекты моей жизни.
– Разве до него ты не чувствовала заботы?
– Я чувствовала… – Имоджен помолчала, собираясь с мыслями. – Я всегда чувствовала себя как бы на вторых ролях, как будто всегда делала то, что хотели другие. А Винс поставил меня на первый план. Поначалу. В общем, я явно совершенно ничего не понимаю в людях.
– Мы все ошибаемся, – возразила Люси. – Не надо винить себя за то, что ты ошиблась в мужчине. Это почти неизбежно. Я и сама ошиблась. Но почему ты вернулась именно в Ондо? Почему не в любое другое место в мире? Оливер говорил, что твои тетушки сейчас в Америке. Почему ты не полетела к ним?
– У них и без меня достаточно проблем, – махнула рукой Имоджен. – Берти точно не до меня сейчас. И потом я всегда чувствовала, что именно здесь была счастливее всего. Конечно, мы с мамой жили в вашей доме, но у нас была полная свобода, никто нам не указывал. И мне хотелось вернуть те ощущения.
Люси кивнула: «А работа уборщицы?»
Имоджен рассказала, как снимала у Рене жилье и спросила его о возможности работать уборщицей.
– И все сложилось очень удачно, – сказала она. – Ну, разумеется, я была немножко растеряна, когда надо было убирать виллу «Мартин", но в итоге все как-то уладилось.
– Так и есть, – кивнула Люси. – Я и правда очень рада видеть тебя снова. Мне всегда хотелось узнать, что с тобой стало, знаешь. С тобой и твоей мамой.
– Мама хотела только одного – защитить меня, – произнесла Имоджен. – Она говорила, что любит Кевина, и я верила ей, но на самом деле она просто хотела покоя. И в каком-то смысле она получила то, что хотела, потому что, когда она умерла, он сделал все, что мог. И не его вина, что его представления о том, что лучше всего, не совпали с моими представлениями.
