Оливер рассказал о явлении Винса к Рене, потом о том, как он уже шел к себе, когда увидел, как Рене и Селин несутся сюда.
– Селин вдруг вспомнила, что у меня есть «Рэндж Ровер», – объяснил он. – И она спросила, не со мной ли ты. А когда я сказал, что только что оставил тебя, они вдруг страшно заволновались и начали наперебой говорить, что твой муж ищет тебя и что они за тебя волнуются. Ну мы и пошли обратно к твоей квартире. Селин очень переживала, что тебя выдал ее отец.
– Ее отец? Но как?
Оливер рассказал, как Бернар Бьендон назвал Винсу имя Рене.
– Вот не хотела я, чтобы Саманта делала то фото, – с досадой сказала Имоджен. – У меня было дурное предчувствие, что Винс может его увидеть, хотя я и надеялась, что этого никогда не случится. Я же стерла вроде все свои следы в соцсетях и думала, что теперь мне ничего не угрожает. А Винс нашел в TripAdvisor фотку, наткнуться на которую у него был один шанс на миллион. Это меня выдало, а вовсе не Бернар. Ему просто задали вопрос, и он просто на него ответил. Я уверена, что Винс нашел бы меня в итоге и без его участия.
– И все же, – проговорил Оливер, – Селин все повторяла, что ему нужно было думать, прежде чем делать. Мужчина с фотографией, который спрашивает про женщину, с ее точки зрения, ничего хорошего не сулит.
– Ох, ну ладно, – улыбнулась Имоджен. – Все хорошо, что хорошо кончается.
– К счастью, – согласился Оливер. – Но, кстати, Имоджен, я согласен со всеми остальными. Не думаю, что тебе стоит оставаться здесь сегодня одной.
– Очень сомневаюсь, что Винс вернется, – заверила она его. – Уж не с его разбитым носом.
Оливер вынул телефон и набрал номер Рене. После быстрого разговора Оливер кивнул и попрощался: «Винс в отеле, и Рене собирается лично доставить его завтра в аэропорт. Я сказал, что тоже приеду. Рене собирается не спускать с него глаз всю ночь. И все же я думаю, что лучше тебе не оставаться в одиночестве».
– Я не могу обременять Селин, – запротестовала Имоджен. – Она же моя клиентка, если на то пошло!
– Я тоже твой клиент, – сказал Оливер, – но я был бы счастлив, если бы ты поехала со мной на виллу «Мартин».
– Ох, Оливер, это так великодушно, но я не хочу стеснять ни тебя, ни твою маму.
– Никакого стеснения, – убежденно заявил Оливер. – Это было бы разумно. Вообще, остаться у нас – это самое разумное решение в данном случае.
Видя сомнение в ее глазах, он добавил: «Если, конечно, ты захочешь все-таки остаться здесь, это твое право. Но, если ты так решишь, я буду спать под дверью».
Имоджен засмеялась.
– Я серьезно, – не отступал он. – Мне плевать, что ты там говоришь про этого парня: он схватил тебя за руку и собирался вытащить тебя силой, а с моей точки зрения, это насилие.
– Ну меньшее насилие, чем двинуть кому-нибудь в переносицу, – заметила Имоджен.
– Туше, – Оливер состроил виноватую гримасу.
– Он не вернется, – сказала Имоджен. – Вы его опозорили, а он ненавидит попадать в неловкие ситуации.
Она подумала немножко, а затем хитро улыбнулась: «Но, если так тебе будет лучше, я поеду с тобой. В основном потому, что не хочу, чтобы ты спал на полу».
– Правильное решение, – одобрил Оливер с улыбкой. – Хочешь взять с собой какие-нибудь вещи?
Она вернулась в спальню. Ее одежда по-прежнему висела на вешалках в гардеробе. Она ведь так и не упаковала ни одной вещи, пока была здесь одна с Винсом. Она была полна решимости и не собиралась сдаваться ни за что. И, даже если бы ее друзья не вломились к ней в квартиру, чтобы ее спасать, она все равно не дала бы Винсу убедить себя вернуться с ним в Ирландию. Ему не удалось задурить ей голову как раньше, она наконец от него освободилась. И теперь не важно, насколько трудные ее ожидали впереди времена, она знала, что навсегда свободна.
Она вытащила из шкафа свою маленькую дорожную сумку и положила в нее несколько вещей. А затем вернулась в гостиную и улыбнулась Оливеру. На сердце у нее было легко. И жизнь была хороша.
* * *
Люси Делиссандж по-прежнему сидела в кресле на террасе, когда они вернулись. Ее удивление при виде Имоджен сменилось непритворным ужасом, когда Оливер выдал ей сокращенную версию событий этого вечера.
– Бог мой! – воскликнула она, вскакивая и заключая в объятия Имоджен. – Какой кошмар! Ты в порядке? Все хорошо? Тебе нужно выпить бренди.
– Кажется, все сговорились и решили меня во что бы то ни стало напоить, – заметила Имоджен, когда Люси направилась в кухню.
– Это подкрепит твои силы, – сказала вернувшаяся с кухни Люси, сунув ей в руки бокал.
– Боже! Это же просто какая-то огненная вода! – поперхнулась Имоджен, сделав глоток. Но, хотя она буквально пригубила бренди, приятное тепло разлилось по всему ее телу, действительно расслабляя.
– Я пойду удостоверюсь, что комната для гостей в порядке, – произнесла Люси.
– Она в порядке, – улыбнулась Имоджен. – Я знаю, я ее убирала.
– Все-таки есть что-то неправильное в том, что ты делаешь это сама, – ответила Люси. – Поверю тебе на слова. Хочешь отправиться в постель прямо сейчас?
При упоминании о постели Имоджен вдруг почувствовала, что безумно устала, и невольно зевнула.
– Думаю, это хорошая идея, – отозвался Оливер. – Но сначала ты должна допить бренди.
Это заняло у нее десять минут, за которые Люси поднялась все-таки проверить комнату и вернулась с сообщением, что все действительно в полном порядке.
– Что ж, всем спокойной ночи! – она поцеловала Имоджен в обе щеки. – Добрых снов.
– Спасибо, – произнесла Имоджен.
Она дождалась, пока Оливер закроет дом, а затем пошла вслед за ним по лестнице наверх.
– Надо сказать, все это довольно странно, – заметила она, когда они остановились у дверей в спальню.
– Слегка, – согласился он. – Надеюсь, ты хорошо выспишься, Жени. День выдался насыщенный.
Казалось, с сегодняшнего утра, когда Оливер увез Имоджен в Сан-Себастьян, прошла целая жизнь. Жизнь, в которой она столкнулась лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром, что Винс все-таки сможет ее найти и заставить вернуться. И она преодолела это. За один этот день она поняла, что изменилась навсегда. Нашла в себе внутренние силы и никогда больше не потеряет их и себя.
– Спокойной ночи, Оливер, – сказала она, открывая дверь спальни.
– Спокойной ночи, – ответил он.
И, как раньше его мать, поцеловал ее сначала в одну щеку, а потом в другую.
* * *
Имоджен так устала, что была уверена, что уснет, едва коснувшись головой подушки. Но в полудреме, уже почти засыпая, она пообещала себе обязательно связаться с Берти, и с Чейни, и с Шоной, чтобы рассказать им, что произошло. В течение последних недель каждая из них, сама того не ведая, каким-то образом помогла ей, прибавила сил, хотя она и не хотела открываться им. А в общем-то, конечно, призналась она сама себе, надо было говорить правду, а не притворяться перед ними и перед самой собой, что они с Винсом счастливы, пока он не превратил ее в слабую тень той женщины, которой она когда-то была. Она потратила пять лет своей жизни на него, а этого не надо было делать.
