Каролина задумчиво прочла письмо.
Почему архиепископ написал ей? Неужели пьяный Генри Говард пришел к нему и попросил вернуть жену?
Конечно, нет. Каролина ясно видела в этом деле руку короля.
Она медленно порвала письмо архиепископа.
* * *
Обед был обильный и тяжелый. Каролина по ганноверской привычке ушла в свои апартаменты и теперь отдыхала. Георг Август крепко спал в своих покоях. Проснувшись, он придет к ней, и они совершат традиционную прогулку.
Она думала о Генриетте и о том, какие еще шаги предпримет король, чтобы заставить ее отослать эту женщину к мужу. Какой непримиримый враг, и как он ненавидит их! Ему мало удара, который он нанес ей. Худшего удара мужчина, казалось, не в состоянии нанести женщине! Он отнял у нее детей! А теперь придумывает мелкие пакости, чтобы изводить ее.
Она услышала какую-то возню у дверей, встала и накинула халат.
– Я должен ее видеть! – кричал мужчина. – Я требую. Вы не можете меня задержать.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвался мужчина в грязном костюме, в съехавшем набок парике и с налитыми кровью глазами.
– Кто… – начала принцесса.
– Я Генри Говард, – заорал пьяный человек. – И я пришел за своей женой.
– Как вы смеете?! Убирайтесь сейчас же! Вы еще пожалеете о своем поступке.
– И вы тоже, мадам, если будете прятать мою жену. Где она? У принца в постели? Я вытащу ее оттуда, вот увидите! Я заберу ее, потому что она принадлежит мне.
– Совершенно непристойное заявление, – сказала Каролина, сама удивляясь своему спокойствию. Ведь Генриетта говорила, что ее муж в трезвом виде полусумасшедший, а в пьяном напрочь теряет рассудок. А то, что он сейчас был пьян, не вызывало сомнений.
– Неужели вы думаете, что я не заберу свою жену? Даже если понадобится вытащить ее из вашей кареты, я ее вытащу!
Он стоял прямо перед ней, уперев руки в бока; его налитые кровью глаза, как всегда у пьяных, непроизвольно косили. Прямо за спиной у Каролины было окно, и в какой-то момент ей показалось, что он сейчас схватит ее и выбросит в парк.
Каролина помнила, что рядом с ней открытая дверь, где, широко разинув от изумления рот, стоял лакей. Она ухитрилась незаметно отойти от окна и теперь встала лицом к окну и спиной к лакею. Так она чувствовала себя безопаснее.
Момент ошеломления и паники прошел.
– Уверяю вас, никто не посмеет забрать слугу из моей кареты.
Пьяный Говард тоже заметил лакея и открытую дверь и сбавил тон. Каролина быстро воспользовалась преимуществом.
– Можете не сомневаться: никто силой не заставит вашу жену уйти с вами. Она должна решить все сама. Если она захочет уйти с вами – это ее дело.
– Мадам, предупреждаю вас, я обращусь с моим требованием к королю.
– Делайте, что хотите. Король не имеет отношения к моим слугам. И если вы немедленно не оставите эту комнату, вас вышвырнут.
Генри Говард вытаращил на нее глаза, застыл так на несколько секунд, потом поклонился, что-то пробормотал и вышел.
Каролина быстро закрыла дверь и прислонилась к ней.
Дело зашло дальше, чем она думала. Генри Говард никогда бы не посмел ворваться к ней в покои и разговаривать таким тоном, если бы за ним не стоял король.
В комнату влетела Генриетта с вытаращенными от ужаса глазами. Волосы у нее в беспорядке разметались по плечам. Она бросилась к ногам Каролины и обняла ее колени.
– Ой, мадам, мадам… Он был здесь. Он силой утащит меня отсюда. Что мне делать?
– Успокойтесь, Генриетта. Это все происки короля.
– Короля?
– Надо смотреть правде в лицо. Только он заинтересован в том, чтобы этот случай принес нам неприятности, только ему нужен скандал.
– Мадам, вы же не хотите прогнать меня?
– Что? – лицо у Каролины словно окаменело. – Сыграть им на руку? Нет. Мы должны с ними бороться. Если они обратятся в суд, то пусть все узнают, что за человек ваш муж. Мы докажем, что он жестокий, полубезумный человек. А это не очень лестная характеристика для одного из слуг короля, не правда ли?
– Но он может забрать меня… Ой, мадам…
В апартаменты влетел принц, глаза его яростно горели, лицо побагровело, жилы на висках вздулись.
– Какого дьявола…
– Здесь был муж миссис Говард. Он требовал, чтобы она вернулась к нему.
– Она никуда не пойдет. Я не разрешаю.
– Да, мы не разрешим ему забрать ее, – подтвердила Каролина.
– Будь он проклят! – причитал принц, бегая по комнате и пиная свой парик.
Когда парик подлетел к Каролине, она подняла его и нежно надела на голову мужа.
– Не надо так волноваться, – мягко проговорила она. – Мы все устроим.
Генриетта посмотрела на Каролину; и в ее взгляде была пера во всесилие принцессы. Принц тоже явно успокоился.
«Даже в таком деле, – подумала Каролина, – они смотрят на меня». И эта мысль доставила ей некоторое удовлетворение.
* * *
Внезапно король потерял интерес к затеянному скандалу. Он добился цели: все знали, что пьяный Генри Говард ворвался в апартаменты принцессы и потребовал, чтобы она выгнала любовницу мужа. А она отказалась это сделать. Получилась веселая, непристойная история, и все памфлетисты заскрипели перьями.
Король надеялся, что скандал не принесет пользы Лейстер-хаусу.
Генри Говард между тем не считал, что должен бросить дело, которое сулило выгоду, и решил обратиться в суд. Все заинтересованные лица знали, что закон может заставить жену вернуться к мужу. Это не устраивало ни одну из сторон. Генри Говард вовсе не хотел, чтобы жена вернулась к нему. А Генриетта, принц и принцесса боялись, что суд может обязать ее жить с мужем. Началась паника.
Создалось абсурдное положение. Доброжелатели предложили Говарду попросить у принца разумное вознаграждение за то, что он согласится замять дело.
Переговоры продолжались всю зиму. И когда принц с принцессой Уэльской переезжал на лето в Ричмонд, то Генриетта, скрывшая лицо под маской, в сопровождении герцога Аргилла и его брата, лорда Айле, величайших друзей принца, прибыла в Ричмонд раньше, чем весь остальной двор.
В конце концов договоренность была достигнута. Генри Говард разрешил жене оставаться на службе у принцессы за пожизненный пенсион размером 1200 фунтов стерлингов в год.
Он считал, что очень приятно завершил дело. А принц, принцесса и Генриетта радовались, что дело наконец завершилось. Каролина начала раздумывать, как исправить положение и примириться с королем. Ведь до тех пор, пока продолжается такое бедственное состояние, они могут в любую минуту ожидать от короля очередных неприятностей. И кроме того, ее тоска по детям стала такой неодолимой, что она уже едва могла выносить разлуку с ними.
