Вдруг в густых зарослях справа что-то сильно захрустело и словно рябь по воде, по верхушкам двухметровых папоротников вдаль, в сторону от путников пробежала зыбь. Гигантский муравьед не стал связываться с людьми, от которых исходили такие необычные запахи. «Ну, и славно! – воскликнула фея. – Сам убежал». «Всё же скажи, что какой-то муравьед может нам сделать? – недоумевал Рощин. – Видел я их на картинке – большая беззубая крыса с длинным волосатым хоботом». «Мы наткнулись на муравьеда весом в центнер, – уже спокойным голосом пояснила Светла. – У него кривые когти на передних лапах, острые и крепкие как кинжалы. Твоему любимому ягуару запросто брюхо распорет».
На остатке пути до заветной поляны ребята не встретили никаких опасностей. Увидев чудесные алые цветы-губки, Наташа тут же сорвала один и глубоко вдохнула его аромат. Выдыхала в её обличье уже фея:
– Родной, давай не затягивать! Собирай их в свой рюкзак…
– А индеец где?
– Мирно спит, не беспокойся. Кстати, по поводу цветочков – тоже, через пару месяцев новые вырастут.
Когда заплечные торбы путешественников наполнились душистыми поцелуйчиками, Влад с хрустом в суставах потянулся и закурил:
– Погоняю мошкару…
– Погоняй-погоняй… – довольная собранным урожаем Светла, не спешила вылетать из сестрички. – Хотела тебя попросить… Особо не нагружайся сегодня вечером. Пришло время поведать тебе про место, где меня заточили.
– Давно бы так! – воскликнул живописец и осёкся. Продолжил он уже с ноткой недоверия: – Неужели, наконец, узнаю? Всю голову себе сломал…
– Знаю, родной, – фея погладила Влада ладошкой Наташи по макушке. – Всё тайное сегодня станет явным. И папа мне поможет.
– Гермес?
– Да. Кто же ещё – у нас папа?! Вечером воздержись…
– Не надо повторять два раза! – Рощин надул губы, причём, по форме очень даже похоже на сорванные цветочки. – Как вернёмся, отправлю Карлоса на катер.
– Правильно! А то нашёл себе собутыльника… – фыркнула Светла. – Он, по-моему, может непрерывно пить с утра и до вечера.
Влад пожал плечами:
– Видимо, у дипломатов так положено.
– А у художников? – прищурилась фея.
* * *
Рощин никогда раньше с таким нетерпением не дожидался отхода ко сну. Неумеренно пьющего Карлоса живописец культурно выдворил с «Улисса» ещё засветло, сразу после лёгкого ужина. Горничные бесшумно убрали со стола и удалились. Дымя традиционной сигарой и отводя глаза в сторону, Влад посоветовал Наташе не засиживаться и пораньше лечь отдыхать после случившегося сегодня на поляне. Ещё продираясь на обратном пути в деревеньку через джунгли, художник поведал доверчивой подруге очередную байку, якобы она потеряла сознание от резкого аромата цветов-поцелуйчиков. Девушка послушно и несколько отстранённо кивнула, чмокнула сухими губами Рощина в щеку и ушла в каюту. «Не страдай ты так! – с жалостью произнесла фея в голове живописца. – Это святая ложь, сколько можно повторять?!» «А где мы встретимся во сне? – сменил тему Влад. – Должно быть приличное место, раз туда Гермес явится». «Выбирай сам, родной! Хочешь, прямо в этом салоне?» – отозвалась Светла. «Пожалуй… – поскрёб подбородок Рощин. – Что-то сигара горчит… Пойду тоже на боковую».
Яхта оставалась у надёжного причала в Сантарене до первых лучей утреннего солнца следующего дня.
* * *
– Ты мечтал когда-нибудь попасть в Антарктиду?
– Вообще-то нет… – протянул живописец, открывая бутылку шампанского. – Холод и больше ничего интересного… Разве что – пингвины…
– …и я! – в тон любимому прошелестела фея.
– Ты в Антарктиде?! – у Рощина дрогнула рука, и пенный напиток плеснулся мимо фужера. – И почему молчала?!
– Только сейчас пришло время сказать, – ласково улыбнулась Светла, вытирая лужу на столе салфеткой. – Сейчас, тебе сам чёрт – не брат! А прежде? Вспомни, пожалуйста, свои возможности.
Влад невоспитанно глотнул из горлышка и, заметив удивлённые глаза феи, просипел:
– В прежний свой образ вживаюсь!
– Ах ты, артист! – воскликнула девушка, тряхнув платиной локонов: – Ну, давай дальше!
Рощин, скрючившись набок, поднялся с дивана и закряхтел:
– Да-а-а-а… Любимая и единственная торчит где-то на ледяном материке. Бедного питерского художника такая новость могла раздавить. Расплющить!
– А, если серьезно? – фея дотянулась до живописца и дёрнула его за холщёвую штанину: – Садись уже! И отвечай как на духу.
Влад плюхнулся на мягкое сиденье и, покусывая нижнюю губу, заговорил без всяких ужимок:
– Правда, я бы не знал, что делать. Шарики зашли бы за ролики…
– И у тебя опустились бы руки, – добавила Светла. – Ты не то, что говорящие картины одну за другой не смог бы рисовать, а и рекламный плакат не придумал бы. Верно?
– Да, да…
– А ныне, какие у тебя бродят мысли? – весело поинтересовалась красавица. – Озвучь…
– Нам понадобится ледокол… – задумчиво произнёс Рощин.
– Позвони банкиру, и вели купить, – громко заявил Гермес, входя в салон. – Только самый большой!
– А хватит денег? – засомневался живописец.
– С лихвой, – убедительно ответил тесть-кудесник. – Мы с твоим банкиром немножко поиграли на бирже…
– Могу себе представить, что там творилось! – довольно воскликнул Влад. – Здравствуй, Гермес!
– Привет! – Трисмегиста пожал руку зятя. – Ты – молодец, сразу смотришь в корень. Действительно, нужен ледокол. Если заказывать строительство на верфи, потеряем полгода. Я кое-что разузнал… В Норвегии есть то, что нам нужно – прекрасная «Полярная звезда». Скандинавы используют его не совсем, вернее, совсем не по назначению, как береговой патрульный корабль. Уверен, если юная королева Бельгии попросит старенького короля Норвегии продать «Полярную звезду» за семьсот миллионов долларов, то он не откажет. Даже без моего нажима. Но, конечно, я буду контролировать их беседу.
– Погодите! – затряс обеими ладонями Рощин. – Ледокол купим. Прекрасно. Приплывём в Антарктиду, а дальше? Кто мне поведает конкретное местонахождение моей жены? Она что – сидит где-то на Южном полюсе в каком-нибудь чуме? Нет ведь!
Светла выразительно посмотрела на отца:
– Папа, расскажи всё с самого начала.
Папа кивнул и, взяв Влада за рукав, потянул его на свободную от мебели середину салона:
– Можешь зрительно представить глобус? Да, собственно, зачем представлять?!
– Вот именно! – поддакнул Рощин и повелительно ткнул в пустоту указательным пальцем. В воздухе возник и закачался, словно в невесомости, глобус, размером с баскетбольный мяч. – Пожалуйста!
– Убедительно, – удовлетворённо хмыкнул Гермес. – Не хватает ещё пары небольших деталей.
