Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
Мне нужно было покончить с этим.
Слово «девственница» удивляло мужчин, противоречило всему, о чем они слышали и что они думали обо мне.
Мужчины быстро ретировались. Это слово для меня стало синонимом невиновности. Оно однозначно сообщало людям, что мое тело принадлежало только мне, подавало знак, что им не стоит настаивать, что слухи обо мне были не верны. Но, тем не менее, это было ложью.
Я не была такой.
В темные часы, лежа без палатки, я была открыта перед ночью, и мои мысли возвращались к тому, что произошло после окончания фильма «Клуб „Завтрак“». Я вспоминала, как взяла косячок у Джуниора, что позже дало колледжу повод обвинить меня во всем произошедшем. То, как я очень мягко попросила его уйти немедленно. Перед тем, как этот парень изнасиловал меня, мне хотелось, чтобы он захотел меня поцеловать.
Сильнее, чем что-либо еще, чем все, я чувствовала свою вину.
На протяжении всего этого путешествия мне было стыдно за себя, как будто это желание быть поцелованной в ту ночь уменьшало вину Джуниора в его внезапной глухоте. Мне показали массу причин винить саму себя в акте насилия, совершенном другим. Я винила себя в том, что мой флирт стал причиной последующего преступления. В колледже меня научили, что я должна стыдиться своего изнасилования. Все, кому я доверяла, спрашивали, что же такое я сделала, что это произошло.
В глубине души я всегда была уверена, что сама это спровоцировала.
Наконец я решилась поставить это под сомнение.
Я писала в темноте и отчетливо понимала, что моя пассивность не была преступлением; мое желание доверять не было недостатком. Джуниор был, прежде всего, виноват в том, что мне приходилось активно бороться за свою безопасность. Ложь о девственности стала моим ответом на болезненный стыд; она же породила собственный новый стыд. Мне нужно было прекратить прятаться: меня изнасиловали. Пришло время честно стать той, кем я точно была. Я увидела, что стыдится нужно не мне; это была его вина; и я могла прекратить выставлять себя в искаженном свете, я могла принять себя.
В темном лесу беззвучно падал тихий снег; под моим тонким пористым спальным ковриком лежал ковер из мха; я чувствовала близость земли, мне было хорошо. Древний мох издавал приятный запах, у меня было приподнятое настроение.
Я вышла на новую территорию в лесу. Я простила себя за то, что была пассивной и цепенела перед лицом опасности, была ли это опасность голодной смерти или изнасилования, когда мне было 18 лет, и я была абсолютно невинна. Я наконец обошла стену, о которую неосознанно билась: неверная убежденность, что я виновата в решении Джуниора напасть и угрожать мне.
В изнасиловании не было моей вины. Ко мне вернулись старые слова:
причиной изнасилования является только насильник.
Я в это верила.
И я простила себя за изнасилование.
Я писала под галактиками, глядя на ночное небо через солнцезащитные очки, как делала это на протяжении всего пути. Я писала несколько часов. За это время облака разошлись, и в холодной черноте снова рассыпались звезды, еще ярче.
Я проснулась, когда пошел снег. Был ранний рассвет; лес и спальный мешок шуршали, припудренные белым порошком. Снега было достаточно, чтобы мир зашуршал, но опасности он не представлял. Восход был голубым.
Снег прекратился. Темные серые клубы туч плыли на восток; я была белой и блестящей от снега, было холодно. Климат в этих горах сырой, погода неустойчивая – суровая и изменчивая. Завтра может снова пойти снег и намести сугробы. Я шагала, легко летела и прошла 40 миль – мой рекорд за день. Я сбросила груз вины и стыда со своего тела. У меня появилась новая, с трудом завоеванная мудрость – дар трехмесячного путешествия в дикой природе: сострадание к той, более молодой себе – прощение за мою невинность.
Я скользила. Сердце быстро билось, еще быстрее в темноте – и еще так же быстро, когда я вновь свалилась передохнуть на земляную тропу. В ту ночь, самую последнюю на ТТХ, у меня онемели бедра. У меня не было сил поставить палатку, и я опять спала прямо на земле, под звездами.
Я поклялась рассказать историю о том, как меня заставили молчать те, кто нес ответственность за заботу обо мне.
Передо мной лежал тихий лес, холодный и белый – я дошла до Канады.
На последних 89 милях я ни разу не ставила палатку. Изнемогая от истощения, а может быть, просто так было уютнее, я каждую ночь спала прямо под звездным небом.
В ту ночь, когда Джуниор остался, я почувствовала, что право на себя было отнято у меня еще более окончательно, чем когда-либо до этого. Затем школа стала отрицать мое изнасилование – и мои слова. Последующее замалчивание и изгнание стали результатом перекладывания вины и ускорили мое освобождение от материнской опеки и от моей бессловесности – я должна была сделать то, что хотела, одна. Я хотела показать свою независимость, значительность и силу матери и всему миру. Я верила, что для этого мне нужно какое-то внешнее свершение, нечто великое, что впечатлило бы всех, доказало семье мою состоятельность, чтобы они наконец узнали мою силу.
Вместо этого я показала себя.
И это было чудесно.
Завершалась стадия трансформации дикого ребенка – грязного, без печки, без косметики, без карт, но в самой лучшей физической форме, в какой я когда-либо была, – проверяющего себя сотнями различных экстремальных способов, терпя неудачи, пока не решила, что их последствия были слишком разрушительными и у меня не остался лишь один вариант: измениться, научиться делать все то, на что, как я считала, я была не способна – чтобы выжить.
Живя в лесу, я потела и набивала синяки, отважно шагала через снег, стыд и боль. Я натыкалась на преграды и чудовищ, прошла несколько миль, умирая от жажды, пережила темные ночи, морозные утренники и страшные, как сон, голодные дни, когда я была близка к гибели. Я пережила аллергию на солнце и слепоту. Я приобрела самостоятельность, уравновешенность и уверенность в себе, которые казались мне совершенно недостижимыми, когда утром, пятью месяцами ранее, я смотрелась в грязное зеркало озера Морена на расстоянии целой страны от места, в котором находилась сейчас.
Я пришла на границу двух имен – Дебби Паркер из моего прошлого и Дикого Ребенка из той жизни, которая подходила к концу. Это была также граница между девочкой моего детства и женщиной, которой я становилась. Я ушла от Дебби и в полном отчаянии, на краю гибели прошла через Аспен Медоу, чтобы выйти к ранчо на Тропе Мьюра и быть спасенной, спасти себя. Обрести силу.
Когда я была очень близка к смерти, лес дал дорогу Аспен. Это имя принесло мне талантливое будущее.
Я не была навсегда потеряна.
Граница отмечена в густом сосновом лесу четкой линией шириной с дорогу. Я стояла возле деревянного монумента, который знаменовал окончание моего путешествия от Мексики до Канады длиной 2650 миль; я смотрела остекленевшими глазами. Никаких слез, никакого танца в экстазе. Я выполнила то, что наметила пятью месяцами ранее.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
