Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Вообще-то их поведение это что-то с чем-то. Нет, я все понимаю, в случае их отказа на благословение царь просто плюнул бы на него и далее жил как жил, а вот они – навряд ли. Но есть устав организации, в которую они входят, есть непреложные правила для нее, которые, между прочим, обязательны для соблюдения и исключений не предусматривают. И коли страх перед царем сильнее, чем перед богом, так вы, ребятки, скиньте рясы-то, не позорьтесь, а то мечетесь, как нечто в проруби – и самим никакого удовольствия, и рыбакам с бабами неприятно. Да и несолидно оно – все ж таки епископы, а не хухры-мухры. Впрочем, чего это я на них напустился? Парни своим малодушием сыграли мне на руку. Я ж должен их благодарить за проявленную трусость, а не критиковать.
«Итак, все идет по плану!» – ликовал я в те дни, не скрывая улыбки. Я даже не обиделся на язвительное замечание Светозары, которая, не выдержав, заметила мне, проходя мимо:
– Рано радуешься, Константин Юрьич. Все одно – по-моему будет.
Ну и пусть себе злобствует, подумаешь. Тем более через неделю она, очевидно будучи не в силах видеть торжествующее выражение моего лица, исчезла с подворья. Не бежала, нет. Чин чином доложилась Воротынскому, что надобно ей, дескать, ворочаться обратно к бабке Лушке, потому как фрязин здоров и тут ей делать больше нечего. Вот и ушла восвояси. Даже со мной не попрощалась. Я и узнал об этом намного позже, да и то случайно. Узнав же, только обрадовался. Ну ее, шальную. Не нужна мне ни она, ни ее любовь. К тому же деньки-то горячие, так что мне вновь было не до ведьмы – иных хлопот полон рот.
На этот раз воевать числом никак не получалось – не было нужного числа. Не собиралось. Оставалось умением. Ну и еще моими подсказками. Воротынский поначалу относился к ним не очень – фыркал, злился, но мне удавалось его добивать пусть не мытьем, так катаньем. А куда деваться? Он и сам видел, что истошный крик «Вперед!» здесь навряд ли поможет и в этом году драться нужно по-новому, иначе. Разумеется, если хочешь победить.
Правда, немцев Фаренсбаха просить у царя он вначале не хотел ни в какую. Упирался, брыкался, выставляя главный и, как ему казалось, непробиваемо железный аргумент – не поспеть пешим за конницей.
– Заслон из них поставим.
– Обойдут, и все тут, – не сдавался князь.
– А мы его в таком месте поставим, что обойти не выйдет.
– Тогда прорвут. Нестойки они. С русским ратником сравнить нельзя. А коль побегут, быть худу. Татаровье на их плечах и в наш стан ворвется. Получится, что от них больше убытку, чем проку.
– Все равно у нас людей мало. А эти хоть Оку перекроют – и то польза. Опять же число большое. Найдем мы им применение, – убеждал я. – Непременно найдем.
И впрямь – неужто зря я добивался, чтоб Фаренсбах столь усердно гонял своих орлов со стрельбой? Но про их мастерство молчу – не время. К тому же я сам их и опозорил в княжеских глазах. Да и не любит Воротынский огненный бой. Ему бы по старинке – так оно спокойнее и надежнее. Доказывать же что-либо – лучше не пытаться. Попробовал я как-то сразу после первых состязаний с немецкими пищальниками, думал, выйдет что путное, а он мне вместо этого предложил иное соревнование – он сам, дескать, из лука, а я из своей ручницы. Получилось сразу два состязания – и на меткость, и на скорость. Если в первом мы были примерно одинаковы, то во втором… Словом, моя жалкая попытка одолеть его закончилась сокрушительным поражением – пока послал вторую пулю в цель, Воротынский запустил в мои щиты десяток стрел.
– Теперь понял? – спросил по окончании.
И что тут скажешь? О перспективах речь заводить? Так воеводе не послезавтрашний день подавай – сегодняшний, потому что если нынче победы не будет, то он и до завтра не доживет.
А Фаренсбаха я все-таки отстоял. Сходил Воротынский к царю с просьбой оставить немцев. И тоже не впрямую говорил, а именно так, как я советовал. Мол, лучше бы мне стрельцов заполучить – нет доверия к иноземцам. Как насчет стрельцов, государь? А тебя в Новгороде пусть немчура охраняет. Авось они и с ливонцами могут на их языке говорить – тоже выгода. Если понадобится договориться об измене, то есть о том, чтобы ливонцы сдали какой-нибудь град, не надо никаких толмачей. Очень удобно.
Я специально настоял на такой формулировке, чтоб там присутствовало слово «измена». Тоже сработало. У Иоанна Васильевича мозги вмиг набекрень, и он тут же решил, что насчет града неизвестно, а насчет его самого – договорятся запросто. Нет уж. Пусть они лучше с Воротынским уйдут. Да и потом, когда ему вину ставить начнет, всегда сможет сказать, что отдал лучших из лучших, всей наемной дружины не пожалел, вручил, а князь все-таки подвел…
Вот и славно. Вот и хорошо. А то, что Воротынский поручил координировать их действия именно мне, – совсем прекрасно. Найдем мы работенку для воинов Фаренсбаха, и весьма подходящую.
Зато что касается расстановки войск, то тут я ничего поделать не мог. Здесь Воротынский учинил все согласно дорогой его сердцу старине, включая общую схему, то есть большой полк, левой руки, правой, передовой и сторожевой. Моя критика оказалась бессильной. Ни об ударных группах, ни о засадах подальше Оки он и слушать не хотел. Раскидал всех, как сеятель зерно по пашне, и доволен. Вот только зерну того и надо, чтоб рядом ничто не росло, а ратников в жиденькие цепочки выставлять – последнее дело. Им-то не простор нужен, а, наоборот, строй тесный. Чтоб плечом к плечу, дружно, разом. Но не вышло у меня.
Потому из Москвы я уезжал с тяжелым сердцем. А провожал нас не кто иной, как двоюродный брат моей княжны, сын старшего из братьев Тимофеевичей Ивана Рыжко. Тот окрестил своего первенца в честь деда, тоже Тимофеем. А прислал Тимофея Ивановича сам царь, чтоб усилить оборону столицы. Его, да еще князя Юрия Ивановича Токмакова из Пскова. Добрый у Руси государь, а главное – щедрый. Целых двух человек не пожалел, направил в помощь. И почему только выть от такой щедрости хочется?
Нет, воеводы они умные и справные. Я Воротынскому верю. Если он сказал про них так, значит, действительно толковые и все, что от них зависит, для обороны сделают. Только воевода без войска все равно что… Даже сравнения достойного не подберешь – все какие-то бедные. Есть парочка подходящих, но тоже не процитируешь – нецензурные. Ладно, промолчим.
К тому же главное будет решаться не под Москвой – намного ближе к югу. Есть такая деревня – Молоди. Название я помню хорошо, да что толку. Вот если бы еще вспомнить, что под ней было, – совсем славно. А то боюсь, что я своими советами что-нибудь испорчу. Впрочем, до Молодей надо дожить и лучше всего успеть пощипать татар гораздо раньше, еще под Окой. В идеале – обескровить. На большее рассчитывать и даже надеяться глупо.
Мы с Воротынским ехали в Серпухов, где по его диспозиции надлежало встать большому полку. Хорошо хоть, что в этом князь ко мне прислушался, а ведь поначалу хотел загнать главные силы аж в Коломну – не ближний свет. Дескать, там открывается прямая дорога на Москву, потому и ждать Девлета надо именно под Коломной.
С превеликим трудом удалось убедить, что как коней на переправе не меняют, так и маршрут движения после удачного набега тоже. Помнит Девлет-Гирей прошлое лето. До сих пор оно у него перед глазами, потому и пойдет точно тем же путем. Послушал, но сторожевой полк все равно двинул туда, правда, в Каширу, что стоит где-то посредине между Коломной и Серпуховом.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
