– Вы не знаете, где сейчас Хеннесси? – спросил его Питт.
– Да, сэр, – моментально ответил Уилер, – он на конюшенном дворе, разговаривает с одним из грумов. Вроде бы подружился с ним. Теперь бедняге нечем заняться, раз мистер Макгинли умер.
– Да и вам вроде тоже.
Вид у камердинера стал слегка удивленный:
– А, ну да, наверное, так оно и есть.
Но он все равно не казался сильно огорченным этим обстоятельством и, удостоверившись, что в его услугах больше не нуждаются, продолжил свой путь.
– Что это с ним? – сердито спросил Телман, догоняя начальника и идя с ним рядом, нога в ногу, по коридору к боковой двери. – У него такой вид, словно он наелся пирожных, а вовсе не потерял работу.
– Не знаю, но догадываюсь, что это имеет какое-то отношение к Долл Эванс. Во всяком случае, надеюсь, – отозвался Томас.
Одарив инспектора ослепительной улыбкой, он вышел из дома и, широко шагая, направился к конюшням, предоставив Телману возможность снова догонять его.
Финн Хеннесси стоял во дворе и разговаривал с грумом, прислонившимся к двери конюшни. Здесь они были защищены от ветра, к тому же сейчас, во второй половине дня, погода казалась совсем мягкой. Питт сбавил шаг до прогулочного. Он не хотел, чтобы Финн пустился бежать, а ему пришлось бы догонять его – и вышла бы непривлекательная сцена, еще и довольно болезненная для всех участников. Он заметил, как Телман прошел мимо в дальний конец двора, словно собирался выйти за ворота на подъездную аллею.
– Мистер Хеннесси, – позвал суперинтендант, останавливаясь перед ирландцем.
Тот оглянулся, выпрямился и отбросил соломинку, которую жевал. Грум взирал на происходящее без малейшего подозрения.
– Да? – откликнулся Финн, но затем заметил что-то в лице Питта, в его взгляде и в том, как полицейский напрягся. В течение секунды звенящего молчанья молодой человек был на грани бегства, и лицо его исказил панический страх. А затем он понял, что бежать некуда, и отбросил эту мысль. Им овладела странная скованность. Тело ирландца съежилось, словно в ожидании удара, а его открытый взгляд затуманился.
– Да? – повторил он.
Питт видел такой взгляд прежде. Он вовсе не надеялся, что Хеннесси сразу все ему выложит, но теперь понял, что тот не скажет ничего.
– Финн Хеннесси, я желал бы задать вам несколько вопросов, касающихся динамита, подложенного в кабинет мистера Рэдли и взорванного мистером Макгинли, в попытке, как мы предполагаем, обезвредить взрывное устройство, – начал Томас. – Вы знаете, как туда попала взрывчатка и откуда она вообще взялась?
– Нет, – ответил юноша, слегка улыбнувшись.
– Я имею основание думать, что какая-то часть динамита по-прежнему находится у вас в комнате, – мрачно продолжал Питт. – И я намерен пойти и осмотреть ее. Если же вы, что весьма вероятно, убрали его и положили куда-то еще, вам лучше сказать мне куда, прежде чем произойдет взрыв и кто-нибудь пострадает… Кто-нибудь, почти наверняка не имеющий отношения к вашим распрям.
– Я не скажу ничего, – ответил Финн, стоя неподвижно и глядя прямо перед собой.
Сзади к нему подошел Телман и надел на ирландца наручники. Грум остолбенел. Он открыл рот, желая что-то сказать, но так и не произнес ни слова.
Питт отвернулся и пошел обыскивать комнату Хеннесси. С собой он взял дворецкого Дилкса, на случай, если что-нибудь найдет и позднее это должен будет засвидетельствовать кто-нибудь еще.
Солидный Дилкс возвышался на пороге, чувствуя себя глубоко несчастным от всего происходящего. Суперинтендант же стал методично осматривать шкафы и ящики. Он нашел свечи и кусок динамита в высоком сапоге у стенки шкафа. Взрывчатки не было видно, однако ее вряд ли можно было считать по-настоящему спрятанной. Или Финн был уверен в молчании Грейси, или решил, что не стоит трудиться и прятать динамит где-нибудь вне комнаты. Возможно, так он понимал верность своим соотечественникам, не желая подвергать кого-нибудь из них опасности быть заподозренным. Молодой слуга страстно верил в правоту своего дела. Он не был наемным убийцей и убивал не для собственного удовлетворения.
В вазе Питт нашел пепел от сожженной бумаги. Это могло быть что угодно, в том числе и письмо, которое Грейси видела на столе. Во всяком случае, Хеннесси из предосторожности уничтожил все улики, связывавшие его с другими людьми. Этот поступок заслуживал своеобразного уважения.
Томас показал динамит Дилксу, а затем положил его на прежнее место и попросил дворецкого запереть комнату и отдать ему ключ, а также поискать и отдать второй ключ, если тот существовал. В доме была кладовая с зарешеченным окном и прочной дверью: там Хеннесси мог бы подождать, пока его не увезет местная полиция – это, возможно, произойдет завтра или послезавтра.
После этого Питт снова, вместе с Телманом, направился к Финну и сказал ему, что нашел динамит.
– Я ничего не стану говорить, – ответил арестованный, глядя прямо в глаза Томасу. – Я знаю, что мое дело правое. Я жил во имя ирландской свободы. И я умру за нее, если придется. Я люблю свою страну и ее народ. И стану лишь еще одним мучеником в борьбе за наше дело.
– Быть повешенным за совершенное вами убийство – не значит принять мученический венец, – раздраженно ответил Питт. – Большинство людей отнесется к тому, что вы убили своего хозяина, человека, вам доверявшего и тоже ирландца, подобно вам сражающегося за то же самое дело, как к весьма заурядному и трусливому предательству. А также – бессмысленному. Чего вы достигли, убив Макгинли? Он же хотел того же, что и вы!
– Я не убивал Макгинли, – упрямо стоял на своем Финн. – Я не подкладывал в кабинет динамит.
– И вы думаете, что мы вам поверим? – презрительно спросил суперинтендант.
– Мне чертовски все равно, верите вы мне или нет! – огрызнулся Хеннесси. – Вы всего лишь еще один английский угнетатель, навязывающий свою волю беззащитному народу.
– У вас найдена взрывчатка, – возразил Питт. – Это вы – тот, кто взорвал Макгинли, вы это сделали, а не я.
– Но я не подкладывал туда динамит! И, как бы то ни было, вы – дурак, если думаете, что он был предназначен для Макгинли, – с не меньшим презрением воскликнул молодой человек. – Его приспособили для Рэдли! А я-то думал, что вы сами уже это поняли, – добавил он, но оборвал себя на полуслове.
Томас улыбнулся:
– Но если не вы его подложили, откуда вам было знать, для кого он предназначен?
– Я вам ничего не скажу, – сердито повторил Финн. – Я не предаю своих друзей. Да я лучше умру!
– Возможно, – ответил Питт. Он понимал, что больше ничего от Хеннесси не добьется, и невольно почувствовал уважение к его мужеству, раз уж ничто другое в нем уважения не вызывало. – Вас использовали в своих целях, – добавил он, подходя к двери.
Молодой ирландец улыбнулся. Он был очень бледен, и на верхней губе у него от страха выступил пот.
