– Я, как и все вы, здесь собравшиеся, не вижу ни малейшего препятствия тому, чтобы эта прекрасная пара соединила навсегда свои жизни и судьбы…
«Никаких препятствий, говорите? – мысленно переспросила я. – А как насчет того, что невеста любит другого? Как насчет того, что ее саму любит Ричард Адамс». Да, у Ричарда оставался последний шанс. Я опустила голову и принялась смотреть в землю. Священник сделал паузу, перевел дыхание и уже собирался было продолжить проникновенную речь, как вдруг по всему саду пронесся чей-то возглас:
– Минуточку, подождите!
– Остановите его! – молниеносно отреагировала Эльспет, и по ее команде нанятые охранники набросились на кого-то из гостей в заднем ряду.
– Что происходит? – спросил Эрик, оборачиваясь.
– Ничего, – ответила ему мать, – продолжайте церемонию!
– Пустите, мне нужно сказать…
Над грудой тел в заднем ряду взметнулась в умоляющем жесте чья-то рука.
– Он хочет что-то сказать! – во весь голос прокричала Брэнди.
– А ты вообще заткнись! – набросилась на нее Эльспет. – Никто не собирается его слушать!
– Ричард? – пискнула я. – Ричард, это ты?!
Я сунула букет в руки Эрику и бросилась туда, где происходило что-то непонятное. Там уже образовалась настоящая свалка. Все было как в кино – время действительно словно растянулось. Через лужайку я пробежала как в замедленном кадре – мне показалось, прошла вечность. К тому времени мой спаситель уже был фактически погребен под грудой навалившихся на него со всех сторон вышибал. Время от времени ему удавалось лишь вытянуть руку и отчаянно помахать ею над их спинами – словно тонущий человек изо всех сил пытался дотянуться до спасательного круга.
Пробегая мимо Эльспет, я услышала, как та заверещала, и рот ее искривился в уродливой гримасе:
– Кто-нибудь… Остановите… Остановите ее…
Мне все же удалось беспрепятственно добраться до последнего ряда стульев, и я обрушила град ударов на спину ближайшего из охранников.
– Отпустите его!
Я превратилась в злобную тигрицу, готовую биться не на жизнь, а на смерть, кусаясь, царапаясь и рыча, – за спасение любимого.
– Отпустите его! Пошли вон! Не смейте его трогать!
Время от времени кто-нибудь из охранников отвлекался и отталкивал меня. Я отлетала чуть ли не в другой конец сада, но тотчас подскакивала обратно. Все мое платье было в грязи и в зеленых травяных разводах, но остановить меня было уже невозможно. Я чувствовала, что свобода близка, нужно лишь помочь моему спасителю в этом последнем бою.
– Как-то это все неожиданно и не вполне соответствует привычной церемонии, – заметил отец Дэвид.
Он многозначительно прокашлялся в микрофон, тщетно надеясь, что слова священника смогут восстановить мир и порядок и привлечь наше внимание.
Подоспевшая к месту событий Эльспет накинулась на меня сзади и стала оттаскивать от охранников, которых я, в свою очередь, пыталась оттащить от своего «принца». Демонстрируя неожиданную цепкость, Эльспет повисла на мне и заверещала:
– А ну быстро к алтарю! Слышишь, я кому сказала?
Я резко дернула локтем, и смертельно больная старушка, ухнув, села прямо на траву.
– Возлюбленные чада мои, – повысил голос отец Дэвид, – нет места злобе и гневу в доме Божием.
– Это не Божий дом, это мой дом, – заявила Эльспет и снова бросилась в гущу драки.
– Эй, ты, – заорала она на меня, – я кому сказала, быстро к алтарю! Или я тебя живо в полицию сдам.
Старуха попыталась схватить меня за волосы, но у нее в руках осталась лишь фата. В следующую секунду мне удалось укусить одного из амбалов охранников за ухо, после чего он как-то по-детски заверещал, вспоминая при этом то свою мамочку, то мою мать. Второго охранника я удачно пнула между ног, и он, поджав коленки, покатился по траве, как сдувающийся мячик. Третий просто посмотрел мне в глаза, что-то прикинул своими двумя извилинами и предпочел не связываться с этой сумасшедшей.
Я сражалась что было сил. В моей крови было столько адреналина, а боевой дух придавал столько сил, что я без труда подхватила своего спасителя под мышки и поставила его на ноги.
– Ты молодец, ты пришел, ты меня спас, – бормотала я, целую его вновь и вновь. – Слезы застилали глаза, и далеко не сразу я поняла, что передо мной вовсе не тот, кого я ждала. Это был доктор Скотт Уолкер, собственной персоной.
– Лиза, успокойтесь, – повторял он, пытаясь отстраниться.
– Скотт? – наконец дошло до меня. Тряхнув головой, чтобы скинуть наваждение, я ошеломленно спросила: – Скотт, а вы-то здесь как оказались?
– Да вот, решил сделать все, чтобы эта свадьба не состоялась.
– А вам-то не все равно?!
– Лиза, тут дело не только в вас, уж поверьте.
Он повернулся ко все еще сидевшей на траве Эльспет и помог ей подняться.
– Эльспет, вы совершаете большую ошибку.
Скотт прошел к импровизированному алтарю и обратился к отцу Дэвиду.
– Мне кажется, что совершение обряда бракосочетания в сложившейся ситуации вряд ли можно было бы назвать богоугодным делом. Постараюсь объяснить кратко. Он ее не любит, – сказал Скотт, указывая на Эрика и на меня. – Он любит его! – И Скотт кивнул в сторону последнего ряда, где скромно и незаметно, то и дело вытирая платком глаза, сидел, опустив голову, Жан. – И она его не любит, – продолжил разоблачение Скотт. – Лизе просто нужна постоянная виза. Ну и деньги, само собой. По крайней мере, похоже на то.
Эльспет, которая только что встала на ноги, снова повалилась на траву – как мне показалось, излишне театрально разыгрывая обморок.
Несмотря на промелькнувшее у меня сомнение, я бросилась к ней, чтобы помочь. Скотт перехватил меня на бегу.
– А у Эльспет, – сказал он громко, – вовсе нет рака в последней стадии.
Над садом пронесся изумленный вздох.
– У нее вообще, слава Богу, нет ни рака, ни каких-либо других серьезных болезней. Эрик, ваша мать страдает только от одного недуга: у нее слишком развит синдром Мюнхгаузена. Знакома вам эта болезнь? Она именуется так в память об известном рассказчике небылиц. И госпожа Нордофф является верной продолжательницей его дела.
– Но ведь… – попыталась возразить я.
– Никаких «но», Лиза. Ничем она не болеет. Что же до постоянных жалоб… Скажите, вы хоть раз видели ее медицинскую карту, какие-нибудь назначения, рецепты? Вы с ее врачом общались?
– Я думал, вы и есть ее врач, – заметил Эрик.
– Я лишь сопровождал ее в Санта-Барбаре в знак признательности за благотворительную деятельность возглавляемого ею комитета. Ни о каком лечении или даже консультации у нас с миссис Нордофф даже и речи не было.
