– А, кстати… чего это вы там на втором этаже переделываете? – рассеянно поинтересовалась Юля, выискивая в вазочке с конфетами любимый трюфель.
Анна открыла рот, чтобы ответить, но вдруг стушевалась и опустила глаза:
– По мелочи там… – пробормотала она, – Гостевую спальню переделываем… – и деятельно предложила, – Девочки, может, еще чайку?…
Юля оторвалась от конфет и пристально на Анну посмотрела. Не спускала с нее глаз и Настя – странная все-таки реакция на простой вопрос, Аня Старцева явно что-то скрывает… Но что? И зачем?…
– Н-да?… – протянула Юля, – Очень интересно. И во что же вы переделываете гостевую?…
Анна сморгнула, помолчала, а потом вдруг подняла на гостей тихие и счастливые глаза:
– В детскую. Нам нужна еще одна детская…
– Олега! Сексуальный маньяк! – громыхал Малышев, в десятый, наверное, раз хлопая старшего товарища по плечу, – Третьего?… Вы решили третьего заделать?… С ума сойти…
Смущенный и счастливый Старцев потер переносицу. Ничего они не решали. Ему – сорок три, Анне – сорок. Им и в голову бы не пришло, но…
Все– таки, дети рождаются от любви -теперь он знает это совершенно точно. От их самой первой юной любви родилась Любашка. Счастливые недели на Средиземноморье подарили им Андрея. И в тот самый вечер, когда после нелепой затянувшейся ссоры они снова, исступленно и радостно узнавали друг друга в теплых сумерках спальни, была зачата новая жизнь – их третьего ребенка, еще неведомого, еще таящегося сгусточком клеток в материнском чреве…
«Ужас, – всполошилась Анюша, узнав, – В таком возрасте… да как же… а вдруг…»
Но врач, седой и замечательно пахнущий трубочным табаком профессор, просмотрев результаты анализов, успокоил – организм матери крепкий, здоровый, особого риска не предвидится. Будем рожать?…
Будем!
– Да-а-а, мужики, – покрутил головой губернатор Денисов, – Ну, вы даете… – тут запиликал губернаторский сотовый, и, включив трубку, Денисов ответил, – Да?… О, в самом деле… Да, Юль, да, подходите… мы тоже уже спускаемся… Хм, – отключив телефон, почесал он в затылке, – Есть предложение встретить Новый год. Есть предложение…
– Нет возражений! – рявкнул в ответ слаженный дуэт, и все трое, поднявшись с мест, двинулись к лестнице.
Праздник! Праздник!… Стряхивая с туфелек налипший у входа снег, сбрасывая с плеч шубки, ароматные и мерцающие вплывают в холл женщины. Их знакомые, будничные лица сегодня таинственны и прекрасны. Сопровождающие дам мужчины принимают у спутниц крохотные сумочки, давая возможность придирчиво проверить у огромных зеркал безупречность прически и макияжа. Женщины воркуют, журчат, переливаются, заботливо стирая с щек радостно встреченной собеседницы розовые и алые следы дружеских поцелуев. Мужчины протягивают друг другу руки – их лица спокойны, улыбки искренни – здесь все свои.
Жмутся к матерям дочери, девочки-подростки и вполне уже взрослые барышни, с нежно оголенными плечами, с затаенной надеждой в глазах. Новогодняя ночь – должно же случиться сегодня хоть одно чудо?… Особняком держатся взрослеющие сыновья, независимые и деловитые, которым, конечно, ну совершенно нечего делать на этом балу предков, но, блин, кто ж их отпустит… И взгляды, напряженные и хмурые, вдруг теплеют и оживают, обнаруживая в толпе «предков» тонкую девичью шею, бледный локоток, крепко схваченный заботливой мамашей. А это чья?… Смотри-ка… а она ничего…
Наполняется холл, движутся по кругу фужеры, пузатые и узкие, кружится негромкий радостный гомон, шлейфами проплывают ароматы духов, растворяясь во всепоглощающем Запахе Праздника.
Праздник!… Нарядные гости и хозяева перемещаются в Зеркальный зал, за сверкающие серебром столики. Семейные с семьями, холостые – с подругами, незамужние – с бой-френдами. И тут взгляды корпоративных сплетников особенно любопытны и придирчивы – кто с кем нынче?…
Вот Олег Старцев со своей маленькой, стриженой, русоволосой женой. Вот Овсянкин-сэр с очередной подругой, ногастой и вертлявой, вполне в сэровом вкусе. Вот Александр Денисов с супругой в сногсшибательном платье. Игорь Голубка со своей половиной – сдобной и лучистой. Георгий Шевелев с высокой суховатой женой, майором милиции.
Вот Сергей Малышев – и головы поворачиваются, поворачиваются навстречу – кто это с ним?… что еще за девица?… очередная дама сердца?… Да бог с вами, неужели еще не слышали? Невеста его. Невеста?… Невеста?!… Невеста. А что вас так удивляет? Взрослый мальчик уже, давно пора. И девушку выбрал приличную, и хорошенькую, и воспитанную… и дай им Бог счастья!…
Тамара Железнова. Как всегда, одна. Но нет, минуточку… не одна… Ба! Смотрите-ка!… Поддерживая под локоток и шепча на ушко что-то интимное, Тамару ведет к столику Леня Щеглов. Леня сияет. Тамара улыбается. Да так улыбается, что каждому, каждому ясно: неслучайна сегодня эта пара, ах, не случайна…
В тот вечер, когда она сама отказала Олегу, плохо было Тамаре. Совсем плохо. Жить не хотелось. Хотелось заснуть – и не проснуться больше никогда. И долго она не снимала трубку, когда кто-то – настырный и бессовестный, ведь ночь уже! – звонил и звонил – сначала на домашний, потом на мобильный. Наконец, не выдержала, сдалась – и услышала Леньку Щеглова. Ленька звонил сугубо по делу, бросился было извиняться за поздний звонок, но, расслышав в Тамарином голосе слезе, передумал. Спросил: плохо?… Совсем плохо?… Погоди, приеду сейчас, что-нибудь придумаем…
Никогда они не были друзьями, но отчего-то именно Леня попался ей в тот момент – ей, самой несчастной на земле женщине. И, ничего не рассказывая, она просто плакала в его дурацкую ленинскую жилетку, а он гладил по волосам и бормотал что-то успокаивающее. И не уехал, пока слезы не кончились и она не начала улыбаться его незатейливым шуточкам. А на следующий день был у них веселый дружеский ужин, и Тамара все дивилась – отчего ей так легко с ним и хорошо?… И не надо мучиться, и не надо прятать глаза – можно быть собой и ничего не бояться…
И внезапная дружба так же внезапно вдруг превратилась в роман – и капитан запаса Леонид Щеглов оказался человеком сентиментальным и нежным. Тамара не загадывала о будущем, не строила планов – ей просто было хорошо с ним. Хорошо и спокойно…
Олег Старцев встречается с Тамарой взглядом. Мгновенный укол – ее взгляд безмятежен и томен. Глаза влюбленной женщины. Влюбленной не в него. Мгновенный укол потери, упущенной возможности – а все-таки, жаль… Но Анна тихая, Анна кроткая, трогает его за рукав и увлекает к столику. И новая волна нежности к этой маленькой русоволосой женщине, живущей с ним, живущей им без малого двадцать лет, захлестывает Олега. Анька… Анюша… Пусть это будет сын. Назовут Иваном. Впрочем, если дочь – тоже очень неплохо…
Праздник!…
С легкими сухими хлопками открывается шампанское – с дымком!… Льется пенистое золото по фужерам. В затененнном зале смолкают голоса, останавливается движение. И властно, и радостно в наступившей тишине начинается бой курантов.
Раз!… И лица людей засветились Праздником.
