И вдруг он остановился. Прервав поцелуй, перевел дыхание, вынул руку из ее трусиков и бережно расправил ее юбку.
— Я не могу, — пробормотал он и попятился назад. — Ты заслуживаешь того же, что Ники и Кимо. Я знаю это наверняка, даже если ты этого не понимаешь. — Джек на мгновение задержался, чтобы взять фонарь и лопату.
Кэтрин бросилась вслед за ним:
— Джек, прошу тебя, подожди…
— Отпусти меня, Кэтрин! — громко вскрикнул он. Эхо подхватило его слова и разнесло их далеко над землей. — Просто… отпусти меня… — тише добавил он, направляясь к гаражу.
Несколько часов спустя Ники с Кимо уединились в ее спальне, а Кэтрин нервно мерила шагами комнату для гостей. Был почти час ночи, когда она выбралась из комнаты и прокралась к покоям Джека. Дверь была открыта, лампа у его кровати горела, но сама кровать была пуста.
Сунув руки в карманы халата, Кэтрин босиком обошла весь дом. Дойдя до кухни, она заметила Джека на веранде. Его силуэт был посеребрен светом звезд; он стоял, прислонившись спиной к колонне, и смотрел куда-то вдаль. Неизвестно, то ли он почувствовал приближение Кэтрин, то ли так распорядилась судьба, но, оттолкнувшись от колонны, Джек спустился по ступенькам и исчез в темноте.
Заупокойная служба по Мэлии и Остину была невероятно печальной, несмотря на то что священник старался говорить о том, как долго они любили друг друга, и не упоминать грустных обстоятельств, которые свели их обоих в могилу. Когда служба закончилась, Джек принес Ники с Кэтрин официальные соболезнования, а потом направился вместе с Мелроузом в его покои.
Кимо поехал в Хило, где Пени держали в полиции округа. После долгого ночного разговора они с Ники решили, что ему следует поехать к Пени и лично потолковать с ней. Решение Ники об отзыве своего заявления в полицию должно было зависеть от результатов разговора Кимо и Пени, но Ники была готова снять обвинения против Пени лишь в том случае, если ей пообещают, что Пени навсегда останется на попечении сестер монастыря Святой Богородицы.
— Давай отвлечемся от всего этого, — сказала Ники Кэтрин, уговаривая ее взять урок верховой езды. — Не беспокойся, — говорила она, вытаскивая из шкафа сапоги и подходящий костюм для сестры, — я оседлаю тебе Анику. Она самая смирная лошадка в нашей конюшне.
Получив получасовые указания, Кэтрин пришпорила Анику, направляя ее вслед за пони Ники с круга для выездки. Сначала они немного поездили по зеленым живописным пастбищам, на которых паслись коровы, и полюбовались уходящими под облака вулканами.
— Слушай, поедем на мой любимый горный кряж, — внезапно предложила Ники. — Он не так уж далеко. Хочешь попробовать легкий галоп? Это нетрудно — надо слегка приподниматься и опускаться в седле.
И они поскакали по иссушенному солнцем горному кряжу, который, как казалось Кэтрин, вглядывающейся в даль чуть припухшими от ветра глазами, никогда не кончится. Наконец они достигли склона, и Ники пустила своего пони вниз. Аника ни на шаг не отставала от гнедого пони Ники.
— У меня тут возникает ощущение полета, а у тебя?
— Да, — едва дыша, кивнула Кэтрин. — Знаешь, мне все-таки больше нравится вода — там волны несут лишь меня одну.
Ники рассмеялась.
— Ты плаваешь. Я буду летать. Мы отлично дополняем друг друга. — Она окинула взором открывшуюся их глазам панораму. — Какая красота! — воскликнула Ники. — Тебе нравится?
— Тут очень красиво, — согласилась Кэтрин. — Я столько раз видела эти места во сне, но, конечно, не могла даже представить, до чего тут на самом деле красиво. И какие просторы!
— Половина всего принадлежит тебе.
Кэтрин покачала головой:
— Что-то мне не по душе эта затея. Не готова я принять такой дар.
— Кэтрин, — заговорила Ники менторским тоном. — Это не может нравиться или не нравиться тебе. Все, что от тебя требуется, — так это вместе со мной вступить в права наследства на следующей неделе. Мелроуз позаботится, чтобы все было по закону.
Кэтрин посмотрела в глаза сестре.
— Неужели тебя это совсем не волнует? Неужто ты не переживаешь из-за того, что тебе придется отдать половину имущества, которое ты всегда считала своим?
— Ты смеешься надо мной? — Ники недоуменно подняла брови. — Послушай-ка, сестричка, ты стоишь гораздо больше, чем какой-то там миллион. — Кэтрин усмехнулась, но Ники серьезно посмотрела на нее. — Ты из семьи Палмеров, Кэтрин. Одна из двух оставшихся в живых Палмеров. Надеюсь, ты передумаешь и переедешь сюда, где твой настоящий дом.
Эмоции захлестнули Кэтрин.
— Ники, мой дом в Чарлстоне. Уж так получается. У меня там друзья и обязанности. Помнишь, я рассказывала тебе о клинике, в которой учу детей плавать? По-моему, у меня там кое-что получается, во всяком случае, я не собираюсь бросать это дело.
Ники заулыбалась.
— К тому же Чарлстон гораздо ближе к Чикаго, — добавила она.
— Да… Пожалуй, да. Но я хочу вернуться не из-за этого.
Ники отпустила поводья, дав своему пони возможность пощипать травки.
— Что же, черт возьми, происходит между тобой и Джеком? — спросила она сестру. — Сразу видно, что вы без ума друг от друга, но последние два дня вы держались как незнакомцы.
— Ты же знаешь Джека, — помолчав, промолвила Кэтрин. — Думаю, теперешняя ситуация очень напоминает ту, что была у вас прошлым летом.
— О-ох! — тяжело вздохнула Ники. — Ты сильно заблуждаешься на этот счет. Меня Джек не любил, а тебя любит.
Кэтрин опустила глаза на руку, которой держалась за луку седла.
— Он мне этого не говорил.
— Не имеет значения. Боже мой, да один его взгляд на тебя может растопить снежную вершину Мауна-Кеа!
На лице Кэтрин мелькнула и тут же погасла улыбка. Она тяжело вздохнула.
— Что бы там Джек ни питал ко мне, между нами непреодолимая стена. Шесть лет назад его жена погибла при взрыве, который предназначался ему.
— Мне очень жаль, это настоящая трагедия. Но сейчас другое время.
— Это не важно — Джек до сих пор не сумел пережить свое горе. Он винит себя в смерти жены, Ники, поэтому не хочет еще раз жениться. Джек много раз говорил мне об этом, даже вчера вечером.
— Да наплевать мне, что он говорил тебе! Джек несколько лет был одиноким волком. Поверь, ему понадобится некоторое время, чтобы понять, что он уже на крючке, а потом он непременно явится к тебе.
— Хотелось бы в это верить…
— А вот я верю. — Ники натянула поводья, и ее пони встал на дыбы. — И готова поставить сотню баксов на то, что через несколько дней он придет к тебе. Дольше ему не выдержать.
Кэтрин улыбнулась:
— Это пари я была бы рада проиграть.
Сестры не спеша поехали к конюшням. Когда они были уже недалеко от дома, Кэтрин заметила на дорожке «кадиллак» Джека. Сам Джек стоял, прислонившись к машине, и наблюдал за ними. На душе у Кэтрин стало нехорошо.
