Я отвязал ялик и направился к каналу. Солнце, спрятавшееся за облако, внезапно появилось снова, и на мгновение меня ослепило. Когда глаза привыкли к яркому свету, я увидел, что женщина сняла с себя всю одежда и расположилась на корме. То было прекрасное зрелище.
Я читал истории о моряках, попавших на необитаемый остров или слишком долго пробывших в море. Они принимали все – от ламантинов до акул – за прекрасных русалок. Но когда капитан на мгновение замерла, а потом нырнула в воду, я понял, что это не видение. Брызги спугнули несколько небольших рыб, плававших позади судна, но рыбалка меня уже не интересовала.
– Доброе утро, – сказал я, не доплыв до нее ярдов двадцати.
– Доброе утро, – ответила она на английском, но с французским акцентом. Улыбка была очень приятная.
Я пытался держаться хладнокровно, а она покачивалась на волнах, нисколько не смущаясь своей наготы. Она лениво плыла на спине обратно к судну. На корме было написано «Рев Бле – Кальви». «Голубая мечта».
– Далеко же вы заплыли от Корсики, – сказал я.
– Вы были на Корсике? – спросила она, продолжая работать ногами.
– Нет, но слышал, что там очень хорошо.
– Верно. Вы ловите на мушку? – спросила она.
Меня поразили ее познания.
– Да.
– Всегда хотела попробовать.
– Меня зовут Талли Марс, – решил представиться я.
– А я Софи Диамант.
– Приятно познакомиться. У вас великолепная лодка.
– Благодарю. – Она сделала паузу и осмотрела «Барилете». – Очень интересный ялик. А чье это лицо?
– Это бог моря индейцев майя. – Я удерживал ялик на месте шестом. Течение усиливалось.
– А вы далеко заплыли от Мексики, – сказала она с улыбкой.
– Не от Мексики, а от Пунта-Маргариты, – поправил ее я, думая, как много времени прошло с тех пор, как я покинул эти берега.
– Что ловите?
Прямо в этот момент рядом с яликом проплывала большая рыба. Моей лесы как раз могло бы хватить.
– Одну секундочку, – сказал я.
Я закрепил шест, осторожно соступил с настила и на цыпочках двинулся к носу, где лежала моя удочка. Я схватил ее, проверил, не запуталась ли леса, примерился и бросил мушку прямо между обнаженной Софи и следом, который оставила за собой рыба.
Я увидел, как за движущейся мушкой появилась черная тень, и почувствовал мощный рывок. Леса натянулась, и удочка почти согнулась пополам. До шоу оставались считанные секунды.
Я стоял под солнцем, потея больше от волнения, чем от жары. Долго ждать не пришлось. Крупная рыба резко выскочила из воды. Она была намного больше ста фунтов и гнула мою удочку, словно резиновую.
– Боже мой! – воскликнула Софи. – Это же тарпон!
Потом быстро заговорила по-французски, обернувшись к своему кечу.
Когда рыба выпрыгнула во второй раз, на палубе показалась маленькая девочка.
– Regarde,[145]Монтана! – кричала Софи, указывая на рыбу.
Девочка оказалась уменьшенной копией Софи – разница была лишь в цвете волос. Она была одета в ярко-красное платье и в одной руке держала большой круассан, а ее рот был измазан вареньем.
Рыба выполнила серию акробатических прыжков, причем на последнем полностью провернула тело в воздухе и исполнила кувырок назад. Крючок выскочил. Она сделала последний прыжок в знак неповиновения и скрылась под водой.
Маленькая девочка захлопала в ладоши.
– Вы показываете это всем девушкам, с которыми знакомитесь, мистер Марс? – спросила Софи.
– А вы кто? – крикнула мне маленькая девочка. Ее прямота застала меня врасплох, но не успел я ответить, как ее мать сурово заговорила с ней по-французски. Малышка внимательно выслушала свою маму, а потом сказала на безупречном английском:
– Меня зовут Монтана. Рада встрече с вами, мистер Марс.
– Можешь называть меня Талли, Монтана.
– Куда поплыла эта большая рыбина? – спросила она.
Я попытался придумать какой-нибудь подходящий ответ, но чувствовал себя крайне неловко. Вот он я, объясняю мир природы маленькой девочке, а ее обнаженная мать тем временем невозмутимо вылезает из моря, хватает полотенце с бортового леера и завертывается в него.
– Вы просто играете с ними или пытаетесь поймать? – спросила Монтана.
– И то, и другое, – ответил я.
– Видите вон ту? – спросила она.
– Где?
– Позади вас, глупый, – сказала она, хихикая.
– Монтана! – рявкнула мать.
Я посмотрел, куда указывала девочка. Широкие, разбегающиеся круги на поверхности явно говорили, что там действительно только что была рыба, но я не стал забрасывать. Когда я обернулся, Монтана уже исчезла в каюте.
– Она очень хорошо говорит по-английски, – сказал я.
– Ее отец был американцем, – отозвалась Софи, пробегая рукой по волосам. – Кажется, я бросила якорь на вашем месте рыбалки. Сожалею.
– Ничего страшного. Вы хотя бы идете под парусом, как настоящий мореплаватель.
– Мой дед учил меня, что двигатели называются вспомогательными потому, что их надо использовать только в том случае, если не можешь попасть туда, куда тебе нужно, по ветру. Но я все равно заняла ваше место.
– Рыба уйдет недалеко, – успокоил я.
– Ну, если вы ее не найдете, мы могли бы, по крайней мере, угостить вас завтраком – хоть как-то извиниться, что испортили вам рыбалку.
Монтана появилась со свежим круассаном и протянула мне руку.
– Хотите? – спросила она.
Я положил удочку и взял шест.
– Завтрак? С удовольствием!
– Тогда бросайте мне линь, – сказала Софи.
Когда я привязал «Барилете» к «Голубой мечте», из камбуза внизу донесся великолепный аромат свежей выпечки.
– Просто снимайте туфли и спускайтесь, – крикнула снизу Софи.
– У меня нет туфель, – сказал я.
– Тогда еда еще ближе.
Я спустился в каюту, и меня охватило чувство, что я уже был здесь. Странно. В отличие от просторных и темных помещений «Лукреции», судно Софи было крошечным, но светлым. Больше похоже на уютный домик. Тут были цветастые марокканские ковры и перегородки, увешанные фотографиями. С обеих сторон передней переборки висели две маленькие картины. Софи втиснулась в маленький камбуз. Она взбивала яйца в небольшой деревянной миске. С медных крюков над ее головой свисали сетки с фруктами и овощами. Монтана восседала за столом и рисовала в тетрадке.
– Привет, мистер Марс, – сказала она.
