Столпотворение
Творение столпа – столпотворение. Нерв этой темы в том, что всякое столпотворение способно оказаться вавилонским. И в том, что после Вавилона решимость на столпотворение есть опыт снятия проклятья Вавилона.
«И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней… И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли» (Быт., 11: 3–4).
19.1 Церковь Вознесения в Коломенском до побелки. Фото 1963
С Ивана III и Аристотеля Фиораванти московское строительство знает кирпич. Деланный камень, легкий, возбуждающий желание достать до неба и предоставляющий, как кажется, техническое средство к этому. На переходе зодчества от камня к кирпичу тот и другой должны были восприниматься как сакральный и профанный. Кирпич нуждался в оправдании; быть может, в освящении. И мог быть освящен парадоксально, в опыте столпотворения. В опасном испытании… нет, не строительного материала, но правды царства.
Кремлевский и коломенский столпы кирпичные. Недаром реставратор Барановский возражал против побелки Вознесенского столпа, скрывающей кирпичную фактуру, «чистоту эксперимента». Звучали возражения и на побелку Ивана Великого. Эти великие столпы породнены трудом столпотворения.
Причины и последствия библейского крушения известны: строительство для «имени себе» влечет божественное разрушение, смешение языков и рассеяние по лицу земли. Так; но Иван Великий назван не во имя государя, и не им самим, а во имя Иоанна Лествичника, автора учения о восхождении духовном. Храм помещается на первом ярусе. Лестница в толще столпа может означить Лествицу святого Иоанна. Столпотворение в Кремле защищено ортодоксальным посвящением.
Коломенское посвящение прямее, прямо отсылает к вавилонской теме.
Во-первых, потому, что Вознесение Господне есть открытие пути на небо, которого не мог найти без Бога вавилонский человек. По Лествице духовной новый человек восходит к небу вслед за Богочеловеком.
Во-вторых, на Елеоне перед Вознесением Христос повелевает апостолам ждать облечения «силою свыше» (Лука, 24: 49), крещения Духом Святым (Деян., 1: 5). Это обетование Святого Духа, возвещение Пятидесятницы, когда апостолам явились «…разделяющиеся языки, как-бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать» (Деян., 2: 3–4). Сошествие Святого Духа, разделяющиеся языки, преодолевает вавилонское смешение языков.
В-третьих, путь в небо и с небес – один: «И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде. И сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деян. 1: 10–11). Вознесением прообразуется Второе, славное Пришествие Христа. Как и в Сошествии Святого Духа, сошествие небес на землю. А Вавилон по букве собственного имени считался местом, где спускаются на землю боги.
М.Н. Воробьев.
Церковь Вознесения на Елеонской горе. 1820
Отсюда встреча восходящего и нисходящего движений в образе коломенского храма. Лестница в небо, в дымчатом облаке невесомого камня, подобном тому облаку, в которое был взят Возносящийся. И лестница на землю, немыслимая в Вавилоне.
Чудо Вознесения в Коломенском – от чуда Вознесения Господня, образный и понятийный строй которого стал чертежом строителя. А ведь не стал им даже в той часовне, что возведена при крестоносцах на вершине Елеона.
Небо
«…Здравствуй, мой давний бред, — Башни стрельчатой рост! Кружевом, камень, будь И паутиной стань, Неба пустую грудь Тонкой иглою рань!» – Мандельштам полагал готику преодолением пустоты неба. Небо и небыль одного корня. Коломенское Вознесение, вслед Вознесению Господню, преображает небо, которое теперь роднее небывалому, то есть чудесному.
В малых храмовых пространствах кремлевского Ивановского и коломенского Вознесенского столпов Василий III оставался в одиночестве или в кругу семьи и приближенных. Он мог уединяться и на внешней галерее, за алтарной гранью храма, где установлен обращенный к дальним панорамам царский трон. Василию было о чем подумать, о чем молиться: в кремлевском и коломенском столпотворениях правда царства прошла испытание истиной веры.
Иерусалим
Высокий символизм коломенского храма – не море из песка. История, переживаемая в замысле и воплощении столпа, священна. А Священная история – быль былью. Небывалое, ставшее быть. В символическом сознании «древнего времени России» Вознесение имело место на крутизне Коломенского, как на Елеоне.
Неизвестный художник. Вид Коломенского. Последняя треть XVIII века.
Слева, за Голосовым оврагом, – церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове.
В центре – Водовзводная (Соколиная) башня, Георгиевская церковь-колокольня и церковь Вознесения.
Справа – дворец Екатерины II
Что Кремль, по символическому смыслу знаменитых Шествий на осляти, сто лет, от появления на Красной площади Покровского собора, отождествлялся с загородным Елеоном, – удостоверяешься в Коломенском, где сцена центра города модельно воплощается без отставания во времени.
Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове. Старое фото
Где церковь Вознесения связью с Ивановским столпом относит Кремль на Елеон.
Где Государев двор, как Кремль, оказывается оградой загорода против храма-города – Дьяковской церкви.
Где эта церковь, парная Покровскому собору, парна Иерусалиму огражденному.
Где Голосов ручей сополагается с Кедроном, а овраг ручья – с Иосафатовой долиной, урочищем восстания из мертвых в конце времен.
А.А. Мартынов. Церковь Вознесения Господня в селе Коломенском.
