Книга Грейвел - Линетт Нони

проводить больше времени с Гайэлем, но ей было любопытно его странное поведение. Она неуверенно кивнула. Но пока они шли по ледяной тропе, она старалась соблюдать осторожную дистанцию между ними, внимательно следя за каждым его движением и готовая призвать Аэнару при малейшем намеке на то, что он собирается снова попытаться напасть на нее или увести ее на Вечный Путь. Все это время он говорил… и она слушала.

Он продолжал и продолжал, делясь причинами своего неприятного поведения, пока, наконец, не закончил:

— … и вот, видишь ли, я вымещал на вас свой гнев и разочарование. Моя дочь одна в городе, и она — все, что у меня осталось в этом мире, ее мать давно умерла после того, как ее поцарапал клинок, пропитанный кровью Сарнафа. Это была ужасная, мучительная смерть. Этого также можно было избежать, поскольку лезвие не предназначалось для того, чтобы причинить ей боль… более того, она сама подняла его, порезав палец, когда ее хватка соскользнула. Трагический несчастный случай, от которого не было лекарства.

Упоминание Гайэля о крови Сарнафа заставило Алекс задуматься о Фитци и его планах использовать в качестве оружия спрей, ослабляющий действие меярин. Они подходили к концу его предполагаемых двух недель, поэтому она сделала мысленную заметку проверить и посмотреть, насколько он близок к тому, чтобы подготовить рабочий прототип.

— Мне жаль твою жену, — сказала Алекс, — и твою дочь.

— Ваэра сильная, она переживет это. Она должна.

Алекс только наполовину заметила его пониженный, решительный голос, потому что она застряла на имени, которым он поделился.

— Ваэра?

Гайэль вглядывалась в нее, пока они шли, улавливая интонации в ее голосе.

— Ты знаешь мою дочь?

— Не очень хорошо, — сказала Алекс, думая о тех нескольких случаях, когда она пересекалась со стальным взглядом меярины: в прошлом в качестве посла и переводчика для людей, а в настоящем в качестве одного из дворцовых охранников. — Но она определенно кажется сильной. Как только мы выясним, как спасти всех от Эйвена, ты вернешься к ней в кратчайшие сроки.

Алекс не была уверена, откуда у нее взялся оптимизм, но каким-то образом ей удалось заставить его звучать искренне.

Гайэль казался благодарным и снова извинился за то, как он обращался с ней с момента первого прибытия в Драэкору. Но, несмотря на его просьбу о прощении и его достаточно приятную компанию, Алекс все еще чувствовала себя напряженной рядом с ним и почувствовала облегчение, когда они достигли конца своего путешествия. Она быстро вызвала обратный дверной проем, стремясь оказаться подальше от теперь уже близкого по духу меярина. Разлука с дочерью, его оправдания за враждебное поведение были в какой-то степени объяснимы, но он все еще не был любимым человеком Алекс, и она сомневалась, что он когда-нибудь им станет.

— Думаю, увидимся завтра, — сказала она.

После кивка Гайэля Алекс шагнула к двери, отчаянно желая вернуться в академию и прижаться к Сорайе в постели.

— О, Александра, и последнее, — сказал Гайэль, как только Алекс одной ногой переступила порог.

Она посмотрела на него через плечо.

— Да…

Он выдул горсть темного порошка прямо ей в лицо, и прежде чем Алекс успела договорить, не говоря уже о том, чтобы понять, что произошло, она рухнула на ледяную землю, мир перед ней померк, как огонек.

Глава 30

Алекс очнулась в камере.

Было темно, и не из-за ограниченного освещения или потому, что все еще была ночь, хотя у нее не было возможности узнать, правда ли это. Там было темно, потому что сама камера была сделана из траесоса, чистой тьмы, извлеченной из абрассы.

Увидев свое черное кристаллическое окружение, Алекс покрылась нервным потом, потому что она точно знала, где находится… Таэварг, тюрьма меярин. И, судя по всему, в старой камере Нийкса, дверь которой все еще была оплавлена с тех пор, как она освободила его почти три недели назад.

Связанная моксирилом, Алекс была прикована цепью и висела посреди комнаты. Ее руки вытянуты над головой, а ноги широко расставлены, ее конечности были закреплены тонкой проволокой, как будто она застыла в середине прыжка. Даже пальцы были плотно сжаты вместе, не давая призвать Аэнару.

Стараясь не думать о том, почему она оказалась в Таэварге, или с чем столкнется, если не сбежит, Алекс напряглась, пытаясь освободиться от пут, пытаясь найти хоть какое-то пространство для маневра. Все, что ей было нужно, это освободить одну руку, чтобы схватить оружие и освободиться. Но это было бесполезно, моксирил был непреклонен. Ей нужна была помощь… и она нуждалась в ней сейчас.

«Нийкс!» — позвала Алекс. «Нийкс, я в беде!»

«Котенок, что бы это ни было, извини, но это подождет», — быстро ответил Нийкс. «Я с Эйвеном… он говорит, что ему нужно сделать что-то важное, и он лично выбрал нескольких из нас, чтобы быть с ним. Он… безумно счастлив».

«Нийкс…»

«Мы в Таэварге. Прибыли несколько минут назад», — вмешался Нийкс. «Здесь заключенный, которого он хочет видеть. Прости, котенок, но мне нужно сосредоточиться, иначе я разоблачу свое прикрытие».

Кровь отхлынула от лица Алекса.

«Нет, нет, нет, Нийкс! Заключенный, это…»

Прежде чем она успела сказать «я», Эйвен шагнул через расплавленный дверной проем, а за ним по пятам следовали Калиста Мэйн, татуированный Джеральд Тоген, Маркус Спаркер, еще один человек, которого Алекс не встречала, и трое вооруженных охранников… предположительно Зелтора, предположила Алекс, увидев оружие, которое они носили. Нийкс замыкал группу и, войдя в камеру, замер при виде Алекс, вздернутой в центре.

Его страх был осязаем, но он сумел собраться, прежде чем кто-либо еще заметил, двигаясь вперед, выкрикивая самые разнообразные ругательства через их связь. Но Алекс едва слышала его, потому что ее внимание было приковано к новому королю Мейи, стоящему перед ней с широкой ухмылкой на лице.

— Александра, — сказал Эйвен, — как всегда, уникальное… удовольствие.

Алекс закрыла глаза, когда его медовый голос окутал ее. Если бы она не смотрела на него, было бы легко представить его более молодым, тем меярином, которым он был до того, как превратился в яростного убийцу. Эйвеном, который был ее другом.

Но когда она снова открыла глаза, воспоминание сменилось таким острым страхом, что она почти ощутила его на вкус. Она была полностью в его власти. Даже если бы Нийкс решил раскрыть свою истинную преданность, это было бы восемь против одного, поскольку он боролся за ее освобождение. Невероятные шансы, учитывая воинов Зелторы, одаренных людей и самого Эйвена.

— Ты не должна винить Гайэля, — сказал Эйвен. — Он сделал только то, что