мастером и сейчас находился в чине хорунжего.
— Это именно тот? — спросил меня Истомин после подробного доклада.
— Похоже на то, — отвели я задумчиво. — Другие вроде вообще никаким боком к ремонту оружия не подходят. Так? Ты с ним говорил?
— Недолго.
— И что сам про него скажешь?
— Да что сказать? — пожал он плечами. — Простой казак, в оружие разбирается. Что-то там у себя пытается делать. Я как понял, что это тот который вам нужен, так удочку ему закинул. Говорю, есть в столице известный человек, хочет чтобы ты у него работал — оружие для него придумывал. Деньгами, говорю, не обидит, как сыр в масле кататься будешь.
— Ну а он?
— А он покивал головой и сказал, что ему не особо интересно на простого купца работать — пусть даже и такого известного как вы изобретателя. Хочет, говорит, Родине послужить.
Я с досады даже хлопнул себя по ляжке. Звонко так, болюче. Наверно пятно красное оставил — Маришка вечером устроит допрос с пристрастием.
— Ну а ты? Денег ему предлагал?
— Да ему и так и эдак и все ему рассказал. Про деньги — да, сказал. И выпили мы с ним и с его дружками, да он ни в какую.
— Что, совсем так плохо?
— Не может он сейчас. Да и кто его отпустит — ему еще несколько лет до ухода в запас? В-общем, сейчас нам его не заполучить.
— Точно?
— Точно. Он и сам сказал, что никуда не пойдет. Да и в самом деле, как он уйдет? Это ж не я со своей поломанной ногой.
Я разочарованно выдохнул, потер нервозно лоб — что-то голова разболелась.
— Жаль. А у меня на него такие надежды были. Ну, да ладно, на нем свет клином не сошелся. Свои кадры выращивать будем. Ты, кстати, как сам к конструированию оружия относишься? Понимаешь в этом?
— Да нет, что вы. Я только пострелять, да почистить.
— Что ж, тогда будем искать других людей.
Истомин молча принял информацию. Кивнул, встал, оперся на крепкую трость. Затем вдруг просветлел лицом и выдал мне новую идею:
— Василь Иваныч, а может этого Токарева там работой и загрузить? Если он не может и не хочет никуда переезжать, так может вам самому туда съездить, да убедить его? Пускай он там у себя в мастерской конструирует, да изобретает. А вы у него под боком свою мастерскую сделаете, да людей туда наберете. А Токарев будет вам идеи подкидывать, да помогать по-всякому?
— Гм, а что, мысль здравая, — произнес я, воспрянув духом. И отложил идею в закрома памяти. Мишка опять куда-то укатил и обещался появиться через пару дней. Вот с ним и надо будет обсудить эту идею. Захочет ли он, пока меня не будет, курировать это направление? — А ты у него адресок вызнал? Куда ему письма писать?
Конечно же, домашний адрес Токарева у нашего хорунжего был. И мы вдвоем настрочили ему официальное письмо, в котором изложили наше видение решения сложившейся проблемы. В тот же день отправили и принялись ждать ответа. Будем надеяться, что он примет наше предложение.
Все-таки как я не страшился этого важного дня, как не гнал из головы предстоящие трудности, а он все же настал — грандиозный костюмированный бал в Зимнем дворце. Народу туда прибыла тьма, никак не менее нескольких сотен самых знатных аристократов. От костюмов рябило в глазах — везде атлас, бархат, шелк, сафьян, прошитые золотыми нитями, жемчугом и драгоценными камнями. Костюмы допетровской эпохи слепили глаза и затмевали роскошью. Тяжелые кокошники едва не ломали женщинам хрупкие шеи, но они терпели, стоически выносили эту пытку и пытались казаться счастливыми. Мужчины в парче выхаживали вокруг, горделиво воздевая подбородки. И все фотографировались по очереди, принимали величественную позу, склоняли задумчиво головы, изображали из себя моделей. Магниевая вспышка не переставая хлопала, ослепляя всех вокруг и задымляя помещение… Бал шел уже второй день.
Началось все позавчера. Наша съемочная группа приехали в Зимний с самого утра. В здании Эрмитажа разложили рельсы, поставили на них операторские тележки с камерами. Протянули свои кабеля. Под вечер стали приходить приглашенные гости. В современных костюмах входили они в зал попарно, приветствовали семью императора низким поклоном, как это было принято в стародавние времена. И мы все это снимали. По ходу движения гостей к императору, двигались и мы, ловили в камеру восторженные лица. Наши помощники пыхтели, старались, катали тележку туда-сюда и постоянно менялись, ибо выдержать подобный темп съемок было очень непросто. Мы никого не забыли, всех запечатлели, израсходовали километры пленки. Следом, когда все гости прошли мимо нас и склонились перед Николаем, последовало театральное представление. Здесь же, в Эрмитаже перед гостями выступил и Федор Шаляпин в «Борисе Годунове» и сама Анна Павлова в знаменитом «Лебедином озере». Но нас туда с камерами не пустили — запретил сам император, мотивирую тем, что мы будем мешать зрителям. Что ж, пришлось нам довольствоваться прослушиванием зычного голоса Шаляпина из-за двери. Ну а после спектакля состоялись танцы в большом белом зале. Нашей технике разрешили поснимать с полчаса стоя в уголочке, а затем вежливо попросили удалиться. Что мы и сделали, особо не расстроившись. Завтра мне и так предстоит много работы. В киностудии за ночь проявят всю пленку, и мне с Мишкой моими новоявленными операторами придется выбраковывать из материала неудачные кадры.
Ну а самое главное действие произошло через сутки после первого приема, непосредственно в сам день великого бала. Именно сегодня прибыли гости в специально пошитых костюмах. Прибывшие собрались в концертном зале с высокими белыми колоннами, музыканты на балконе дали ритм и зал в едином порыве закружился. Это было что-то особенное. Самый первый танец удался на славу, каждый выложился в меру своих сил. И опять катая тележку вдоль зала, мы стремились увековечить для потомков абсолютно всех. И величественная аристократия старалась. О боже, как же дамы выгибали спины, проносясь в вихре танца мимо камеры, как же их кавалеры держали осанку и пожирали партнерш пламенными взглядами. И стар и млад старались обтанцевать друг друга, так, чтобы именно их пара потом всем запомнилась.
Ну а после, когда первый порыв танца угас, люди утомились и стали присаживаться на оббитые бархатом скамеечки. На балу звучала и мазурка, вальс и кадриль. Звучала русские песни, водили хороводы и плясовую. Организовано все по высшему разряду. И мы едва за всем успевали, только и делали, что меняли пленку и искали удачные ракурсы. Гоняли свои тележки вдоль стены, мешая отдыхающим парам на
