Выдержав паузу столько, сколько считал нужным, я открыл спортивную сумку. Вытащил деталь, которую предварительно завернул в полиэтиленовую пленку и заклеил скотчем, и передал ее Курту.
– Хорошо, – сказал он и, подцепив кончик скотча, развернул несколько слоев пленки, освободив вал. Остатки полиэтилена он бросил на пол и, любуясь, взвесил на руке толстый стальной стержень с U-образным наконечником.
– Теперь, – сказал я, – говори, где Грэм.
– Знаешь, где находится старый сборочный завод «Дженерал Моторс»?
– На Вестерн-авеню, в полутора километрах отсюда или около того?
– Верно. Там есть заброшенная стоянка. – Он передал мне маленький ключик – видимо, от багажника. – Забавно, что жизнь человека может зависеть от маленького кусочка металла, – сказал Курт и медленно двинул к большому окну. – Как автоматная очередь. Она может спасти тебе жизнь. – Он смотрел в окно и вдруг неожиданно повернулся ко мне. – Или убить тебя. – И швырнул вал рулевого управления в окно.
Стекло разбилось с громким звоном, миллионы осколков усеяли ковер.
– Дешевое закаленное стекло, – прокомментировал Курт, – при строительстве такого красивого здания следовало использовать хотя бы ламинированное стекло.
– У меня нехорошее предчувствие, – сказал я в спрятанный микрофон.
«Давайте уже, мчитесь сюда со всех ног», – мне хотелось закричать изо всех сил.
– Боже, – закричал я, – что, черт возьми, ты делаешь?
В кабинет ворвался холодный ветер с каплями дождя.
– Послушай, – сказал Курт. – Последнее время тебе пришлось многое пережить. Неожиданный взлет к вершинам бизнеса. Все давят на тебя, ты пытаешься спасти подразделение – еще не зная, что все это – лишь уловка. Игры где-то далеко наверху. Ты узнал правду, и это стало последней каплей.
Мне очень не понравилось, как он все это говорил, но я понимал, к чему он клонит.
– А теперь из-за тебя сто пятьдесят человек будут уволены. Да, это огромный стресс. Ты тоже останешься без работы, а твоя жена беременна. Так что ты найдешь единственный разумный выход из своего отчаянного положения. Ты выпрыгнешь из окна. Тебе не кажется, что сегодня чудесный день, чтобы умереть?
Ветер метался по кабинету, раздувая бумаги, сбил рамки с фотографиями со стола и со шкафа. Я чувствовал на лице влажные холодные капли дождя.
– Говори только за себя, – ответил я.
Быстро сунув руку в спортивную сумку, я вытащил кольт Курта. Армейский полуавтоматический пистолет сорок пятого калибра.
Увидев его, Курт улыбнулся и продолжал говорить так, словно я наставил на него палец, а не оружие.
– Ты оставил предсмертную записку, – спокойно сказал он, – в своем компьютере. Такое в наши дни случается все чаще и чаще.
Я сжимал пистолет в руке. Он был тяжелым и неудобным. Холодная голубоватая сталь, рифленая рукоятка. Сердце билось так быстро, что рука подрагивала.
– В полиции слышали каждое твое слово, – произнес я, – у меня передатчик, дружок. Твоя уловка с самоубийством не удалась. Прости.
Казалось, Курт игнорирует мои слова.
– Ты держишь его одной рукой? – удивленно произнес он. – Это не так-то просто.
Я поднял левую руку и взял пистолет обеими руками. Немного поменял позу, передвинул пальцы, стараясь поудобнее ухватить пистолет.
– Ты извинился перед женой и еще нерожденной дочерью. Да, кстати, согласно результатам теста, у вас будет девочка. Поздравляю.
На какую-то долю секунды ему удалось вывести меня из равновесия. Я замер. Но быстро пришел в себя.
– Самоубийство? Такое же фальшивое, как самоубийство Фила Рифкина, – сказал я. – Он не повесился. Ты задушил его, а потом инсценировал самоубийство, будто бы он повесился.
Курт прищурился. Его улыбка слегка потускнела.
– Фил застукал тебя в «Лаборатории плазмы», где ты повредил монитор, который Тревор должен был демонстрировать Fidelity. Ты не ожидал, что он придет на работу в воскресенье. Ты не знал, что у него такой странный график работы.
– Только не говори мне, что ты только что до этого додумался, – сказал Курт.
– Боюсь, что я знаю это уже не первый день. Просто боялся сам себе признаться.
Левой рукой я поддерживал правую за запястье, понятия не имея, правильно ли держу пистолет. Скорее всего, нет. Что, черт возьми, я вообще знал? Прицелься и стреляй. Нажми на курок. Если я всего в нескольких метрах от цели, то попаду я или нет – это вопрос удачи, если не попаду, нужно снова прицелиться и нажать на курок. Рано или поздно я попаду в него. Удачный выстрел, неудачный выстрел. Я должен целиться ему в грудь или, может быть, в голову. Руки дрожали.
– Джейсон, ты зарядил его? Ты хоть знаешь, как заряжать пистолет?
Курт ухмыльнулся. Теперь в его лице появилось что-то отеческое – гордость и умиление мужчины, наблюдающего за первыми неумелыми шажками ребенка.
– Приятель, если ты неправильно зарядил пистолет или, не дай бог, засунул магазин не той стороной, ты покойник. Пистолет может взорваться прямо у тебя в руках. Выстрелить в обратную сторону. И убить тебя, а не меня.
Я знал, что он лжет. В этом я был уверен. Но где же Кеньон? Он что, не слышал меня? Сколько времени им нужно, чтобы добраться сюда?
– Хороший выбор оружия, – продолжал Курт. Он сделал несколько шагов в мою сторону. – Модель 1911А1, семидесятая серия. Отличное оружие. Он нравится мне даже больше, чем «Глок».
Он подошел еще ближе.
– Замри, Курт.
– Непревзойденная безопасность. Значительно лучше, чем «беретта», которым вооружают армию – это просто кусок дерьма. А у этого отличная огневая мощь.
Курт подошел еще ближе – теперь он стоял метрах в трех от меня. Очень близко. Я не должен был промахнуться.
– Остановись, где стоишь, или я вышибу тебе мозги! – закричал я.
Я согнул указательный палец на спусковом крючке, который оказался неожиданно податливым.
– Ты должен был принять мое приглашение и взять у меня несколько уроков стрельбы, Джейсон. Как я тебе уже говорил, никогда не знаешь, где это может пригодиться.
– Я не шучу, – настаивал я, – еще один шаг, и я выстрелю.
Где же они, ради всего святого?
– Малыш, ты неправильно держишь пистолет в руках. Так затвор отскочит назад и снесет тебе большой палец. Будь осторожен, приятель.
Я заколебался, но лишь на долю секунды.
– Ты не убьешь меня, Джейсон. Ты никогда раньше не убивал людей и не сделаешь этого сейчас. Такой парень, как ты, никогда не сможет отнять жизнь у другого человека. – Он говорил тихо и очень спокойно. Почти убаюкивающее. – Убийство – это настоящий кошмар, с которым очень трудно жить дальше. С такого близкого расстояния, как сейчас, ты будешь с ног до головы залит кровью, забрызган кусочками мозга и костей. Это зрелище будет преследовать тебя до самой смерти.
