эльфийке. Затем он хватает лежащий рядом топорик и медленно — слишком медленно! — разворачивается к дерущимся на корме.
С кормы доносятся славословия Мирту: ровный, глубокий голос Гильермо, на который накладывается оглушительное шипение. Что там??
Продолжая ворочать веслом, выгибаю шею до хруста. Для меня все происходит, словно в кат-сцене.
Князь — наполовину уже человек, наполовину еще нетопырь — то ли уже стоит на корме, то ли просто вцепился лапами в ее край. Тянет свободную лапу к Гильермо — крыло с перепонкой трансформируется в огромную пятерню со скрюченными когтистыми пальцами. Рот растягивается, словно резиновый, растут клыки — сейчас бросится.
Гильермо полулежит на спине, бледный как смерть, спокойно глядя прямо на упыря. Одна рука сжимает обломок меча, другая щелкает пальцами, словно перебирая четки.
— За все, что со мной происходит, благодарю тебя, справедливый бог…
Вампир шипит. Он уже бы вцепился в жертву — но чувствует дискомфорт и чуть-чуть замедляется. Гильермо выигрывает драгоценные пару мгновений.
Щелкает тетива. Стрела — короткая, почти что без оперения, непохожая на эльфийские, которые у Мари были — вонзается Князю в плечо, текущее метаморфозой. Шипение обрывается — вампир вскрикивает! И вслед за стрелой прилетает топорик, брошенный рукой Амры.
Вампир шатается. Плавно, медленно ведет крыльями, — в действительности, конечно, быстро, стремительно взмахивает! но для меня сейчас все как в кино, — балансирует на самом краю кормы…
— Весла по борту… — вякает РыбНик, но слишком поздно.
Черные стены проносятся мимо лодки — почти впритирку! Мое весло вырывается у меня рук, меня едва не вышвыривает за борт: впечатываюсь в широкую спину Лухраспа. Весло Амры тоже ломается — конец его рукояти сильно бьет полудемона в поясницу. Что-то хрустит — надеюсь, только весло.
Визжит эльфийка.
— Поднимается! Он поднимается!!
...А над лодкой проносится серебристая молния. Нет, не молния. Ковшик.
Серебряный ковшик, которым еще недавно запугивал меня старый пират.
— Получай, отродье! — визжит с высоты джинн.
Скорчившись в лодке, вижу, как увесистый столовый предмет прилетает шатающемуся вампиру точно в лоб. И становится нашим последним доводом.
Нелепо махая трансформирующимися конечностями, Князь заваливается за корму — в объятья смыкающихся скал. Опять слышен хруст — и это точно не только обломки весел. Кровожадные скалы получили свою добычу.
В голове внезапно мелькает воспоминание — еще одна деталь из книжки про аргонавтов, читанной в детстве. Когда “Арго” Ясона преодолел Симплегады — движущиеся скалы — исполнилось древнее предсказание. О том, что едва только какой-то корабль сможет совершить невозможное — пройти между этих скал, они навеки застынут. Так и случилось. А у нас как?..
Но искать ответ на этот вопрос некогда. Лодку начинает крутить. Перед глазами мелькают какие-то строчки — и сразу же улетают вбок. Как будто не я их смахнул, а сила инерции. Не до этого… потому что я понимаю внезапно: крик Мари относился вовсе не к упырю. О, нет.
...Посреди лодки возвышалась костлявая, но массивная фигура в доспехах — ростом выше, чем Амра, и в плечах шире. Платок соскользнул с лица восставшего мертвеца, обнажив потемневшую черепную кость, на которой угадывались следы разложившейся плоти. В глазницах горело синее пламя.
...В лишившейся управления лодке он умудрялся сохранять равновесие, чего нельзя было сказать обо всех нас — особенно о Мари. В момент, когда судно, вылетев из туннеля, дернулось и развернулось, эльфийка, сидящая на носу, с визгом и матом кувыркнулась куда-то в волны.
На моих глазах Амра бросился к покойнику в ноги, намереваясь повалить его в воду, но нарвался на сокрушительный удар коленом прямо в лицо. Затем скелет вздернул дезориентированного пирата за волосы — легко, точно щенка за шкирку — и отправил за борт его самого.
Полудемон корчился на дне лодки, как упавший на спину жук: кажется, удар веслом вышел сильным. Ни слова ни говоря, восставший мертвец уцепил его за ногу и за один из рогов, вознес, точно бочку, над головой — и отправил туда же, в воду. А потом обернулся ко мне и Лухраспу. Молча поднял со дна оружие — длинный кинжал, понарошку чиркнул себе по горлу и указал нам за борт. Намек был кристально ясен.
Успокаивающе выставив вперед пухлые ладони, усач послушно перевалился наружу. Скелет своими сапфировыми глазами уставился на меня.
— Не умею я плавать! — нагло рявкнул я, нашаривая ладонью главное свое сокровище — дипломат. — Вообще! Куда мне такому прыгать, скажи?? Тонуть? И товарища я не брошу!
Нельзя сказать, будто я храбро загородил Гильермо от костяного амбала, но все-таки сделал вид. А про то, что плавать я полчаса назад научился, я на взводе просто забыл.
...А впрочем, прыгать здесь за борт в любом случае было плохой идеей. Рассмотреть обстановку я не успевал, но судя по распахнувшемуся пространству и по кручению лодки, мы вырвались из туннеля, и теперь нас несло в какой-то водоворот. А еще, если я правильно помнил рисунок созвездия, это был самый конец пути!
“Прыгай”, — еще раз показал мне скелет. — “Зарежу”.
— Да пошел ты!
Зажав между коленями чемоданчик — вдруг, когда улечу на респ, все же не потеряю?? — я повернулся спиной к скелету и лицом к инквизитору, схватил оставленное Лухраспом весло и стал выгребать из водоворота. Ну а что делать-то, ёлки-палки?? Каждый миг я ждал, что мне в спину воткнется лезвие, но покойник, кажется, оценил мою наглость. Он с лязгом уселся на соседнюю лавку, взял второе весло… а потом, бесцеремонно толкнув меня на Гильермо, забрал мое — и сам начал мощно грести двумя веслами одновременно.
К берегу.
Глава 25. Где мы?
Р-раз! Р-раз! — о-о, вот этим гребцом Гильермо был бы доволен. Я покосился на инквизитора: тот тоже остался на лодке, но, кажется, потерял сознание. Потом, вертя головой, осмотрел пещеру.
Это был круглый просторный зал, над которым потрудились игровые дизайнеры. Река здесь впадала в озеро, в центре которого в самом деле намечался водоворот.
