чистой случайности. Но ты его не вини, — подалась к матери Алекса.
— Да, получается мы перед тобой виноваты везде, — покачала головой устало Екатерина.
— Мам, за что ты сейчас берёшь на себя вину? За моё детство? Так детство у меня было замечательное, разве нет, было только одно но. Мне всегда не хватало матери.
— Здесь уже ничего не исправишь. Я работала чтобы у тебя было всё, — спокойно ответила Екатерина.
Внутри Алекса с ней согласилась, поэтому и промолчала. Дико захотелось отмотать время назад и вернуться к апрелю, тогда они ещё могли беззаботно болтать, вместе ходить по магазинам, спорить о закупленной модели платьев, вместе ездить в отпуск.
— Я утонула во лжи, — глухо сказала Екатерина и стала растёгивать пуговицы на пальто.
Отнесла в прихожую, повесила аккуратно в шкаф. Возвращаясь на кухню споткнулась о вещи Алексы.
— Прекрати уже раскидывать всё, не маленькая, — подобрала и унесла.
Алекса удивлённо уставилась в спину матери. Вернулась, поставила чайник, будто по привычке заглянула в холодильник, что-то оттуда выкинула в мусорное ведро.
— Что теперь будешь делать? — спросила холодно Алекса.
— Выбираться из дерьма, — ответила Екатерина, перебирая коробки с чаем. — Первый раз что ли.
Алекса опустила голову на стол, упираясь лбом в холодную поверхность. Она так устала, хочется чтобы просто было тепло и её любили, так сильно, аж дышать нечем в сильных руках. Больше ничего, понимания и заботливые объятия. Может поэтому и слушается Грановского на удивление самой себе, понимает, именно он сможет дать желаемое.
Рядом с грохотом опустилась кружка. Девчонка вздрогнула и подняла лицо.
— Я тебя попрошу, — села Екатерина рядом. — Давай завтра поговорим, я ещё не до конца осознала. Будто не со мной...
Внимательно посмотрела на мать и обхватила кружку холодными пальцами. Даже не ответила, нет ни сил, ни желания. Все эти разговоры, разборки, пусть хоть один день закончится в тишине и покое. Стало как-то всё равно на многое, ранее дико возмущавшее. Любопытство и жажда знать истину притихли.
В молчании выпили чай, но продолжали сидеть, каждая в своих мыслях. Алекса первая встала и ушла в свою комнату. Не раздевшись залезла под одеяло. Хотя отопление уже включили и дом прогреться успел, её морозило. Укуталась поплотнее и закрыла глаза. Сама не заметила как мысленно понеслась к Богдану. Согрей меня, мне так тебя не хватает. Скрипнув зубами, спрятала лицо в подушку с досады.
* * *
Алиса с Кристиной убирали со стола, Богдан прихватил бокалы, и кивнул на выход Нестерову. Вышли на улицу, уселись прямо на ступеньки.
— С виду у вас всё замечательно, — заметил Димка.
— А у нас и есть всё замечательно, — отозвался наигранно весело Богдан. — Почти идеально.
— Почти?
— Именно. Бывает сцены устраивает, а так всё норм, — развернулся с улыбкой. — Нестеров, хорошую девчонку урвал, я бы с тобой потягался за неё, — насмешливо заглянул в глаза друга.
— Я бы тебе потягался, даже и не смотри. Понял. Это моя жена.
Богдан обнял Диму за плечи.
— Не напугал, сколько ты мне крови попил с Алексой.
Намёк был сразу же понят.
— Алекса это другое, совсем другое, Богдан. Я даже с мыслью свыкся, а в слух тяжко говорить...
Богдан приподнял бровь, не совсем понимая о чём говорит. Нестеров отставил бокал, занервничал.
— Ещё что-то есть, чего не знаю?
— Много всего есть.
Димка замолчал, посмотрел в небо, потёр устало ладонями лицо.
— Алекса моя сестра.
Богдан замер, казалось что и не дышет вовсе даже, переваривая сказанное.
— Вот и я так с час сидел и не мог поверить. Я очень её люблю, как чуял привязался к ней, сестрой называл, а она и есть моя сестра. А Артемьев папаша. Так что кончился мозговынос твой, ревность тут же должна сдохнуть.
— Да она сдохла, как только Алису увидел. Блин, Нестеров... Отец знает?
— Наверняка, лично я уверен, знает. Даже не понимаю, с кем из родителей первым разговаривать. Что это ещё за хрень такая!
— С обоими сразу.
— Богдан, ты прикинь! Мне отец фамилию дал... А Алексу как они с матерью любят. Это что за нахрен такой, мой отец воспитывает детей этого ублюдка, — голос звучал надрывно.
— Выводов пока не делай, поговори с родителями. Уже не маленький, переживёшь, не пофиг ли кто твой биологический отец. Главное у тебя настоящий есть. Ты как узнал то?
— Да-а, — махнул обречённо рукой. — Всё Алекса, так и узнал.
Богдан невесело хохотнул.
— Зараза, где она, там хаос.
К бокалам так и не притронулись. Димка с холоду обхватил себя руками, Богдан же наоборот расправил плечи, наслаждаясь тем как мурашки бегут по коже. Он горит в огне, нельзя и капли потреблять, сразу пылает и дико тянет к этой паршивке, что раз за разом его прогоняет.
Димка тяжело вздохнул.
— Это не всё. Больше всего хотел сказать тебе... После того как Алиса со мной... Нет у меня правильных слов чтобы выразить как люблю Алису, — снова вздохнул. — Богдан, иди борись за неё, оно того стоит, потом не пожалеешь. Лучше сейчас, пока не поздно. Я же вижу как вы оба переживаете, как на душе паршиво, как дышится тяжко при упоминании. И она так же. Будешь тупить, она будет жить с Грановским как ты сейчас с Кристиной.
— Мне кажется всё слишком далеко зашло, назад дороги нет, ни у неё, ни у меня.
— Решать тебе. Только у меня слов нет тебе описать, что такое, когда она вот в этих руках, — показывает ладони. — Обнимаю и сердце заходится от радости. Богдан...
— Хорош, Нестеров! Знаю я, не так давно держал её вот в этих руках, — демонстрирует свои. — Только вот уйти со мной она не захотела. Грановского предпочла, Уимберга, что забирал её.
— Да это злоба в тебе говорит. Неужели не почуял, когда
