исполнили вашу обязанность полицейского, а теперь оставьте нас". — "Оставить тебя? Так ты думаешь, что я полицейский?" — "Но кто же ты такой?" — "Я — человек, которого ты сделал сиротой. Я сын Полины Панафье, которую ты убил". — "Это ложь, ложь!" — вскричал Андре. Затем он прибавил: "Это уже слишком! За кого вы меня принимаете! Я стал убийцей из ревности. Невинный заплатил за это несчастье своей жизнью, и виновны в этом моя трусость и подлость. Но это и все. Я несчастный, а не убийца".
Читатель помнит, что перед этим, столь решительным отрицанием Панафье начал колебаться.
С того времени Андре часто думал об этом человеке и вспоминал свою первую жертву — Полину Панафье, которая никогда не говорила ему о своем сыне. Учитывая возраст несчастной, он считал невероятным, чтобы она имела такого взрослого сына.
Следовательно, Панафье был просто родственником, и его желание объяснялось тем, что не сбылась мечта стать наследником. Андре был человеком практичным и думал, что другие будут поступать так, как поступил бы он.
Он знал, что его зять обещал возвратить каждому заинтересованному лицу украденное, и поэтому не понимал ненависти этого человека. Здесь была тайна, которую Андре должен был разгадать.
— На этот раз я не оставлю его до тех пор, пока не настанет минута мщения, и при первой же его попытке бежать я раздроблю ему череп.
— Панафье, — поспешно сказал Винсент, — что бы он ни делал, не забывайте, что он должен жить до тех пор, пока мы не окончим нашу миссию.
— Не бойтесь, мы не допустим такой крайности.
— Мы сейчас же поедем.
— Хорошо.
— Мне кажется, я слышу стук экипажа.
Действительно, в эту минуту послышался звон бубенчиков.
— Я вас оставляю, — сказал Винсент. — Вы поедете по этому пути, — и он подал бумагу, на которой был нарисован маршрут.
— Я хотел бы у вас еще спросить, — вдруг вспомнил Панафье, отводя Винсента в сторону, чтобы Андре его не услышал, — что будет, если кто-то по дороге увидит, что мы везем связанного человека?
Тогда Винсент вынул из кармана письмо и, подавая его Панафье, сказал:
— Я предвидел этот случай, и мне удалось достать бумагу у известного вам лица с приказом перевести сумасшедшего в Дуб.
— Тогда нам нечего бояться!
В эту минуту вошел Ладеш, говоря, что экипаж прибыл.
— Его нужно посадить в экипаж так, чтобы кучер ничего не заметил, хотя я сказал начальнику почты, в чем дело.
— Это очень просто, — сказал Павафье. — Ладеш предложит кучеру выпить стакан вина, проведи его на кухню. Ты знаешь, где кухня?
— Да, мы с Пьером осмотрели весь дом. Ведь нужно же знать, где находишься.
— Отлично. Ты угостишь почтальона, а пока он будет с тобой пить, Деталь отнесет нашего молодца в карету. Потом вы захватите корзину с вином и поставите ее сзади кареты.
— Хорошо. Я иду. Предупредите Детали.
Сразу же послышался стук открываемой и закрываемой двери. Это Ладеш повел кучера в кухню. Затем в комнату вошел Деталь и взял на руки Андре; тот пытался сопротивляться, но через минуту убедился, что это невозможно. Слышно было только, как он скрипел зубами.
Панафье пошел посмотреть, нет ли прохожих, но набережная была пуста.
Тогда Деталь вышел со своей ношей и посадил Андре в экипаж. Вскоре вышел и почтальон, несущий вместе с Ладешем корзину с вином.
— Вы готовы ехать? — спросил Панафье у почтальона.
— К вашим услугам.
— Тогда поезжайте скорее.
Все расселись по местам, почтальон щелкнул бичом, и карета поехала.
— Встретимся послезавтра, — сказал Панафье Винсенту. — Присмотрите за Нисеттой.
Услышав это, Андре подскочил на скамейке.
— Что с вами? Будьте благоразумны. Уже пора спать.
Несчастный вжался в угол. Он думал, что был выдан своим палачам Нисеттой. "О, женщины!" — думал он.
Глава IV
ДОБРОТА ДУШИ НИСЕТТЫ
Утром следующего дня Винсент пошел к отелю Колле.
— Есть ли господин Соване? — спросил он.
Лакей проводил его к номеру, он постучался, и был принят Нисеттой.
Увидев Винсента, который был ей незнаком, она пыталась понять, зачем он пришел.
Предложив посетителю кресло, она села сама и сказала:
— Господин Соване вышел по делам.
— Я это знаю мадам. Я хочу говорить с вами, а не с ним.
На лице Нисетты отразилось волнение. Она нисколько не тревожилась из-за отсутствия Андре, так как это случалось с ним часто, но при виде незнакомца она почувствовала невольное беспокойство.
— Могу ли я узнать, с кем говорю?
— Да, хотя мое имя вам не скажет ничего. Меня зовут Винсент Лебрен.
— Лебрен! — повторила Нисетта, подскочив от удивления.
— Значит, я ошибся. Вы знаете все.
— Нет, мсье, я…
— Не отрицайте. Будет гораздо лучше, если мы сразу же будем знать, с кем имеем дело. Я сын Корнеля Лебрена и знаю, что вы любовница человека, из-за которого умер наш отец.
— Я ничья не любовница, я…
— Не будем играть словами. На самом деле вы Алиса Соване, но ваш муж умер или пропал, и человек, называющий себя именем Генриха Соване, не кто иной как Андре Берри. Вы видите, мадам, что я все знаю. Поэтому садитесь, и мы с вами поговорим.
— Он может войти каждую минуту и…
— Не бойтесь, мадам, Андре не придет. Благодаря вам его вчера арестовали.
— Арестовали! — вскричала Нисетта, действительно начиная чувствовать беспокойство.
— Да, мадам. Послав Андре туда, где мы ждали его, вы послужили причиной его ареста.
— Луиза обманула меня! Но я живу с господином Андре совсем недавно и…
— Андре арестован, и если мы захотим, то и с вами через час будет то же самое.
Нисетта испугалась и искала взглядом, куда бы можно было бежать. Винсент угадал ее мысли и сказал:
— Если вы хотите спастись, то не ищите дверь, а будьте с нами откровенны и помогите нам.
— Что вы хотите сказать?
— Что мы вас спасем, если вы захотите этого.
— Объясните, — сказала она, надеясь, что опасность не велика, так как ей предложили торг.
Винсент снова угадал ее мысли и продолжал:
— Андре погиб, и мы не желаем его спасать. Мы знаем все, и вы это поймете из слов:
"Теперь, когда ты знаешь, что твоя жизнь в наших руках, ты можешь спасти ее, только слепо повинуясь мне. Ты понимаешь, что между нами могут существовать отношения только раба к господину, что ты не вызовешь у меня жалости ни слезами, ни криками. У меня есть доказательства, что ты помогала этому разбойнику, выискивая для него жертвы".
Вне себя от страха Нисетта отступила в угол комнаты, в то время как Винсент
