на всем белом свете. Одетые в траур, они брели под дождем с урной в руках, но Зихао не плакал. Донг не мог не спросить. Зихао прошептал: «Я грущу, но не хочу расстраивать тебя слезами. Ведь ты никогда не плачешь, а я — как ты».
Сын во всем хотел походить на него. Он старательно изучал лицо отца, чтобы понять, поступил ли он правильно, оправдал ли надежды. И генерал ни разу в своей жизни не разочаровался в сыне. Донг знал, что рядом с ним растет настоящий мужчина, которым он будет гордиться.
Каково это, потерять единственного сына? Жизнь быстротечна, время ускользает сквозь пальцы, как сухой песок. И вот наступает день потери и разлуки. «Мне очень жаль, генерал, произошла трагедия…» Донг Ли застыл, замер, окаменел, и вместе с этими словами ушла из него жизнь, осталась лишь оболочка, опустевший кокон, качающийся на ветру времени.
А что дальше? Ничего. Больше для Донга Ли ничего значимого уже не было. Разобраться в том, как погиб его сын. Наказать виновного. Задачи, что еще держали его на этой Земле, но внутри он так и остался пустым и бессмысленным, каким стал в день гибели Зихао. Будто призрак, он бродил по лабиринтам своей души, вспоминая глаза пятилетнего мальчика с приложенной ко лбу ручонкой, вспоминая первый день службы Зихао в армии, его первый самостоятельный полет, его первую звездочку на погонах.
***
И вот теперь Донг Ли стоит с пистолетом в руке и целится в сердце человека, который отнял у него все. Отнял всю его вселенную, всю его жизнь.
Антон Лебедев не отводя взгляд смотрит в глаза отца, потерявшего сына. Смелый человек, этот генерал Лебедев. И если бы Донгу не пришлось спустить курок, то он непременно оценил бы Антона по достоинству. Выстрел. Генерал Лебедев слегка вздрогнул и прежде, чем осесть на руки Виктора Титова, только выпрямил спину. Смелый человек, что безропотно принял заслуженное наказание.
Такова жизнь. Она продолжится и без них: без Зихао, без Антона, без весельчака Носова, без Габи Хельгбауер, без очеловеченного андроида Ай Пи. Жизни все равно, она необъятна и вечна, и бесстрастно взирает на крохотные создания, что появляются и исчезают на тропах судьбы, и ровным счетом ничего не значат в масштабах времени. И все же нестерпимо больно и горько видеть, как один за одним они уходят навек, со своими ошибками, грехами, надеждами, мечтами, улыбками и слезами.
Зихао, Антон, Олег, Габи, Ай Пи, вы остались в сердцах и памяти любящих. И для ваших близких вы — весь мир. И вся их жизнь.
Эпилог
Генерал-майор Макаров счел своим долгом позаботиться о матери и сестре Олега Носова. Он выкупил для них участок земли, технику для посева и десяток андроидов, что помогают им по хозяйству. Каждый год им отправляют лучшие семена. Теперь родные Носова не голодают. Женщины так и не сняли траур. Они благодарны Макарову за заботу, но понимают, что все могло бы сложиться иначе, если бы Олег не сел тогда за штурвал проклятого вертолета. Они часто думают об этом, отдыхая на ступеньках старого деревенского дома после долгого дня в полях.
Мать Олега смотрит на андроидов, заряжающихся перед новым рабочим днем. Что она чувствует? Что даже после смерти ее сын исполнил обещанное. Благодаря ему, они забыли, что такое нужда и голод. Ей радостно, что его мечта сбылась. И все же…
Сестра Олега поправляет черную кофту на плечах. Она смотрит в поле, засеянное рожью. Колоски уже поднялись, качаются на ветру. Она не могла даже представить себе такого немыслимого богатства. Сколько сырья для пищевых принтеров! Они с матерью могут прокормить сотни тысяч голодных. И все же…
Жизнь благосклонна, она исполняет наши желания. Но какой ценой? Ведь плата не оговорена заранее. И в итоге, глядя на свое поле, на своих андроидов, вместо улыбки на глаза женщин наворачиваются слезы. Ведь всегда есть некое «и все же…», та непомерная цена, за которую мечта была выкуплена у судьбы.
Поле колосится в лучах закатного солнца. Две женщины в черном сидят на ступеньках родного дома молча, и каждая думает о своем.
***
Генерала Ли экстрадировали на родину. Он предстал перед судом. До последнего он был уверен, что его приговорят к пожизненному заключению, но этого не случилось.
Он живет в глуши, далеко от людей, в одиночестве. День сменяется ночью, ночь — новым днем. Наконец его сердце обрело покой.
Донг Ли часто спрашивает себя, почему его отпустили? Так не должно было случиться. Он никогда не узнает, что Виктор Титов просил за него. Виктор потерял лучшего друга, но ведь Донг потерял сына. Титов хотел остановить адскую карусель возмездия, которая никого не вернет и никому не принесет облегчения.
Донг выходит по утрам из дома, с трудом расправляет плечи. Он очень постарел. Смотрит в небо и видит в нем призрак военного вертолета, на котором летит его Зихао. Или это одинокая птица?
Пройдут годы, и Донг Ли угаснет, как угасает каждый, кто потерял все, что ему дорого. Тихо уснет навсегда, и улыбнется, обняв во сне своего сына.
***
Василию Павловичу не спалось. Поворочавшись в постели, он выбрался из-под одеяла, подошел к столу. Нужно было занять себя чем-то, чтобы не лежать просто так, глядя в потолок. Разведчик сел за рабочий стол, заварил крепкий чай, открыл документы по трагедии, произошедшей с капитаном Смирновым. Это дело не в его компетенции, но ему интересно, только и всего.
— Что же с тобой стряслось, парень? — спросил он полумрак, царивший в комнате.
Генерал Ли сказал правду: ему не за чем было расправляться со Смирновым, ведь он уже перевел деньги за украденный мальчишкой с места происшествия черный ящик.
Что же заставило капитана раздеться догола и бежать ночью по лесу, царапая ступни, натыкаясь на ветки. Что так напугало его? Здоровый молодой военный умер от страха.
Василий Павлович сделал глоток горячего чая, протер очки.
Он включил планшет, открыл подборку исследований о легендах народов Якутии. Верил ли он, что Смирнова до смерти напугали духи тайги? Василий Павлович полагал, что ответ нужно искать в материальном и вероятном. Но если там ответа не нашлось? В крови Смирнова не было психотропных веществ, ничего, что могло бы довести его до такого эксцентричного состояния. Значит, нужно искать в нереальном, метафизическом.
— Духи тайги, — прошептал разведчик.
Он погрузился в чтение. Желтый мягкий круг от настольной лампы падал на столешницу, в углу
