пару, чтобы она не пришла за твоей, как только услышала, что ее похитили. — Мысли Кэйла полны мрачного веселья, а затем становятся трезвыми. — Мне не нравится мысль об этом… Азаре. Я помню салорианцев, но очень смутно, и воспоминания у меня… не из приятных».
«Как и мои. Но он не может контролировать нас здесь. Не прикасайся своим разумом к его, и ты останешься свободным от него».
«А если есть другие?»
«Тогда мы с ними разберемся. А сейчас я собираюсь сосредоточиться на своей половинке и отвезти ее домой».
«Согласен. Это проблема для другого дня. — Он меняет угол наклона своих крыльев в небе, направляясь к своему гнезду. — Если хочешь, можешь привести свою пару в наше гнездо на вечер. Это гораздо ближе».
«Я хочу, чтобы она была дома и в нашей постели. Я подозреваю, что она скоро захочет навестить твою пару, чтобы поговорить».
«Я понимаю. Будь здоров, мой друг, и скажи, если тебе что-нибудь понадобится».
«Прими мою благодарность, Кэйл». Странно снова иметь друга после стольких лет. До сегодняшнего вечера у нас с Кэйлом было своего рода осторожное перемирие — осознание друг друга, но наши воспоминания затуманены, и им трудно доверять. Однако после этой битвы и его помощи в возвращении моей пары? Я бы доверил ему свою жизнь и с радостью снова пошел бы на войну на его стороне.
Я кружу в небе, направляясь к магазину, который является нашим домом, пока моя Саша спит дальше. Она измучена, ее мысли затуманены сном, но я чувствую ее запах и осязаю ее, и пока этого достаточно. Это успокаивает дикость, которая снова угрожает выплеснуться из моих мыслей. Это отталкивает воронов назад и напоминает мне, что я дракони. Воин и защитник. Я не похож на салорианцев, которые используют и строят козни. Как и у Кэйла, мои воспоминания о них также полны отвращения. Я хочу, чтобы кровь этого Азара лилась мне в горло, но сегодня вечером я должен позаботиться о безопасности моей Саши.
Она — единственное, что имеет значение.
В конце концов, в поле зрения появляется наше гнездо, и я приземляюсь как можно мягче. Она пробуждается ото сна и с помощью нежных уговоров и мысленных подталкиваний умудряется отстегнуться и соскользнуть с моей стороны.
— Мне жаль, — бормочет она. — Думаю, я все еще сонная от снотворного.
«Отдохни, — говорю я ей. — Ты у меня». Я превращаюсь в свою двуногую форму и ловлю свою пару прежде, чем она упадет, отбрасывая в сторону седло и множество ремней. Я заберу его, когда она будет надежно укутана в свои одеяла.
Я несу свою Сашу через магазин, мои ноздри раздуваются от затхлого запаха незваных гостей. Это напоминание снова заставляет мой живот гореть от гнева. Я думаю, нам нужно новое гнездо. Лучший вариант. Я разрушил многое из этого своим неистовством в своем стремлении найти ее. Полки были повалены, повсюду разбросаны тележки, а двери сломаны.
Не только это, но и незнакомцы, которые украли ее, знают это место. Мы не можем оставаться здесь.
Сегодня вечером она отдохнет в своей постели, а завтра мы соберем все вещи, которые она хочет, и будем искать новый дом. Дом с высокими стенами и без дверей, из которого никто не сможет вырвать мою драгоценную пару.
Но это завтра.
***
Моя Саша крепко спит.
Я нет. Я только наблюдаю за ней, убеждаясь, что она в безопасности и защищена. Мне не нужен сон, не сейчас. Не с моим умом, переполненным мыслями. Кажется, что по мере того, как слой безумия отслаивается, все становится все более и более сложным. Мой мир был прост, когда не было ничего из прошлого, и я был сосредоточен только на том, чтобы накормить свою пару.
Но теперь здесь, на этой странной земле, есть салорианец. Я почти ничего не помню, но от одного осознания того, что они существуют, у меня остается неприятный привкус во рту. Они мастера обмана, которые могут ошеломить разум простым ментальным прикосновением. Я помню их как наших повелителей на старой земле… и я помню, как ненавидел это. Я помню угнетение, под которым мы жили, жгучий гнев.
Возможно, мы более свободны на этой ужасной земле, чем были в нашем старом доме с его прекрасными красными пустынями и золотыми горами.
Тем не менее, если здесь, в человеческом мире, есть один салорианец, то найдутся и другие. И если мы не хотим снова попасть под их власть, мы должны работать вместе — все дракони с неповрежденным разумом — чтобы обеспечить нашу безопасность.
И наш народ, и наши человеческие пары.
Я прижимаю к себе свою пару и вдыхаю ее аромат. Когда я это делаю, я замечаю, что это… по-другому. Незаметно, но изменение есть. Сейчас теплее, острота нашего спаривания разгорается сильнее. Я знаю, что это значит. Она носит моих детенышей.
Мое сердце переполняется радостью, и я крепко прижимаю ее к себе. Мой сладкий огонь. Моя Саша.
— Ммм. Ты сжимаешь немного крепко, детка. — Она не открывает глаза, просто вздыхает и прижимается носом к моей груди. — Ты в порядке?
«Я просто… размышляю». — Я глажу ее по щеке. Думаю, я пока не буду ей говорить. В последнее время у нее было достаточно поводов для стресса.
— Думаешь о ребенке? — спрашивает она, зевая.
Я удивлен. «Как ты узнала?»
— Ты только что немного задумался об изменении моего запаха. — Ее улыбка кривая. — Ты счастлив?
Я провожу большим пальцем по ее мягкой, нежной коже. «За гранью счастья. Мысль о твоем теле, полном моих детей, наполняет меня радостью. Но ты…»
— Мне тоже нравится эта мысль, — застенчиво говорит она. — Сначала я не была уверена, но я думаю, что хотела бы быть семьей. — У нее милая улыбка.
Я благоговейно прикасаюсь к ее животу. «Это займет еще какое-то время».
— Я никуда не спешу. Это дает нам достаточно времени, чтобы понять, куда мы направимся.
Я удивлен, услышав от нее такие слова. «Ты хочешь уйти?»
— Часть меня хочет оказаться как можно дальше от всех, насколько это возможно. Просто ложись на твою спину и продолжать лететь, до самого океана, и никогда не поворачивать назад. — Она зевает. — Может быть, мы сможем найти частный остров вдали от всех остальных.
«А что насчет твоих друзей? Эмма, Клаудия и Эми? Неужели ты бросишь их?»
— Они могут приехать в гости в наш пляжный домик. Мы можем устроить там игру для наших детей. — Она вздыхает и открывает глаза, пристально
