Когда с бухгалтерией было покончено, решила потратить еще немного времени на «знакомство» с коллективом. Прошлась, показалась во всей красе, после чего вернулась к себе и принялась за оформление документов.
Работа настолько поглотила, что не заметила, как пролетело несколько часов. Очнулась только когда раздался отрывистый, будто насмешливый стук, и внезапный гость распахнул дверь, не дожидаясь моего разрешения.
Конечно же, Неманов. Кто бы сомневался.
Прикрываю документы от любопытных глаз, и, облокотившись на стол, строго спрашиваю:
— Роман Евгеньевич, вы чего-то хотели? Я вас не вызывала.
От моего рабочего тона его заметно передергивает.
— Не вызывала она, — хмыкает как-то зло, и я понимаю, что сейчас будут очередные разборки. Послать бы его, да нет смысла. Надо просто доводить это «общение» до конца и ставить точку.
— И как давно ты стала Мартыновой? — произносит прохладно, кивая на табличку с моим именем.
— Уже больше трех лет, — теперь можно не прятаться. Карты раскрыты.
— После того, как мы с тобой расстались?
— Практически сразу, — киваю равнодушно.
— И как тебе удалось выскочить замуж за этого… сученыша?
Хм, похоже, Илья уже показал себе во всей красе, хорошенько потрепав нерадивых сотрудников, раз Ромочка так сердито о нем отзывается.
— Что такого? Не понимаешь как серая мышь смогла выйти замуж? — усмехаюсь, а он только зубами скрипит раздраженно.
— Не просто замуж, а за Мартынова-младшего. Он вообще птица не твоего полета.
— Секрет, Ром. Моя личная жизнь тебя по-прежнему не касается.
Он недовольно хмурится. Неманов не привык к отказам, не привык оставаться в дураках, и никак не может принять текущего положения вещей.
Смотрит на меня так, будто впервые видит, подходит ближе и усаживается напротив:
— Так значит вот кто у нас главный архитектор? Творец? Это он тебя так выдрессировал?
— Возможно, — отвечаю уклончиво.
— Я даже представить не могу, что он с тобой вытворял, чтобы вот так изменить.
— Ему пришлось сильно постараться, — улыбаюсь одними губами, — но если тебя интересует, то начало изменениям положил именно ты. Так что можешь по праву считать себя первопроходцем.
— Так я и был им, — надменно ухмыляется, намекая на то, что именно с ним девственности лишилась, — как сейчас помню.
— А вот у меня что-то подзатерлось в памяти, — руками развожу, — видать, не сильно я тогда вашими стараниями впечатлилась.
Неманов только головой качает:
— Ну и дрянь же ты!
— Не забывайся, Роман Евгеньевич. Нареканий к твоей работе нет, но если будешь нарушать субординацию, то проблемы гарантирую.
Темные глаза зло блеснули. Чувствую, внутри его рвет и порет от такого положения вещей.
— Значит, все это было просто игрой? Ты использовала меня в своих целях?
— От части да, — соглашаюсь, потому что глупо отрицать очевидное. Неманов не дурак, он уже все проанализировал, вспомнил наши разговоры, мой интерес к тому клочку бумаги, и все понял.
— Если бы ты только знала, как сильно меня бесишь!
— Догадываюсь.
— Кстати, а догадывается ли твой ненаглядный муженек, что этот месяц ты не только в шпионов играла? — хмыкает, нагло опуская взгляд на мою грудь, — что ты параллельно со своим «расследованием» еще рога ему нарастила такие, что можно белье развешивать.
Начинается. Я так надеялась, что до этого не дойдет. Что Рома не посмеет даже заикнуться о наших шалостях. Но видать зря надеялась, зря рассчитывала на его джентльменское поведение. Впрочем, плевать. Неприятно, но ничего страшного.
— Может, мне его просветить? — продолжает глумливо, вызывая желание огреть по голове чем-нибудь увесистым, — Рассказать о том, как мы тут «работали»?
— Это подло, — произношу без единой эмоции.
— А то, что ты сделала, это не подло? — он переходит на повышенные тона, — я бегал за тобой, как последний идиот!
— Ты про какую часть своего забега сейчас говоришь? Когда Ирку на моей кухне трахал? Или когда блондинку у себя в кабинете наяривал? — осаживаю его хладнокровно, потому что кое-кто заигрался в «хорошего парня».
— Это не важно! Я свои ошибки понял и пытался исправить! А ты от меня нос воротила и гоняла, как плешивого, а в итоге оказалась, что вообще замужем.
— Расстроился, что ли? — улыбаюсь, одаривая снисходительным взглядом, — могу шоколадкой поделиться
— Сейчас ты у меня расстроишься! — огрызается зло, — Пойду к твоему ненаглядному и вывалю все подробности. Посмотрим, как тогда запоешь.
Нет, все-таки Неманов — это Неманов. Глупо ждать от него благородства, достойных поступков. Другой бы на его месте просто свалил в туман, а он еще права качает.
Устало откидываюсь на спинку кресла и потираю переносицу. Надоел.
— Что затихла? — продолжает злорадствовать, — все. Смелость кончилась? Язык в задницу спрятала? У муженька твоего, как я посмотрел, норов крутой. Мигом жену-потаскуху выкинет.
— Все, довольно! — поднимаю вверх палец, призывая к тишине, — если хочешь иди рассказывай.
— Серьезно? — продолжает ухмыляться, упиваясь мнимой властью.
— Конечно. Только, знаешь, в чем проблема? — задумчиво рассматриваю его физиономию.
— И в чем же?
— Он уже в курсе.
— Да ты что? — не верит мне, думает выкручиваюсь, — и что же ты ему рассказала?
— Все. Он знает абсолютно все о нас. Начиная с того момента, как мы жили вместе и заканчивая тем, что у нас было продолжение, после моего возвращения в компанию, — равнодушно жму плечами, а у Неманова с лица самодовольная маска сползает, хотя он изо все сил пытается ее удержать.
— Думаешь, я поверю.
— Так иди и проси у него. Он в курсе всего: как ходили в ресторан, как я к тебе «в гости» наведывалась, как ты меня трахал на капоте собственной машины всего неделю назад.
У него даже лицо вытягивается:
— Ты вообще нормальная? — спрашивает охреневшим тоном.
— Что не так? У нас нет друг от друга секретов.
— Больные!
Я знаю, Ром, знаю. Самые больные. И я мечтаю излечиться, только тебе об этом знать не обязательно. Ты для меня никто.
— Еще раз говорю, не забывайся! — в моем голосе звенит сталь, — наши с ним отношения — это наше личное дело. Не суй в них нос. Я хочу, чтобы до тебя дошло главное. Ты меня больше не интересуешь.
У него нервно дёргается щека. Смотрит на меня волчьим взглядом, но молчит.
