Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Здесь, на юге Англии вечер был теплый и приятный, и он опустил окно, чтобы выглянуть наружу. Мягкая быстрая изморось придавала осеннему пейзажу печать некой особой грусти. Меланхоличные коровы стояли у ворот, ведущих на набрякшие дождевой влагой поля; под порывами ветра с деревьев облетали листья; раскрыв над головой зонтики, женщины спешили в свои дома, чьи еще не подсвеченные лампами окна и холодные очаги придавали их серым каменным стенам ощущение полного запустения. Привыкнув за долгие годы к Востоку, к его величественным звездным ночам, Руперт поймал себя на том, что окружающий пейзаж воистину погружает его в уныние, проникающее до самых глубин его сердца.
Наверно, он зря вернулся в Англию. Интересно, что его здесь ждет? И жива ли его мать? Или нет? Вполне может статься, что она уже отошла в мир иной, ибо с тех пор, как он получил ее письмо в Абу-Симбеле, новых известий от нее не поступало, и хотя он телеграммой известил о своем прибытии, было еще слишком рано надеяться на ответ. Нет, конечно, он надеялся получить от нее весточку еще в Плимуте и даже простоял двадцать минут в очереди к окошку «до востребования», однако к его великому разочарованию там для него не оказалось ни писем, ни телеграмм.
Поначалу Руперт встревожился, однако затем вспомнил, что забыл сообщить ей название своего судна, вышедшего из Порт-Саида, а значит, на его борту никак не мог рассчитывать на весточку от матери. Таким образом, ее молчание еще ничего не значило. И все же ему было страшно, причем, он сам не мог сказать, почему. Страшнее даже, чем когда-либо в начале сражения или какого-либо опасного, рискованного дела. К нему как будто подкрадывалась опасность, причем не вымышленная, а настоящая.
В Эксетере Руперт купил вечерних газет, коих не держал в руках уже многие годы. Прочтя их, он на время забыл о своих смутных тревогах. Время тянулось медленно. Вскоре оно уже казалось ему едва ли не вечностью, но тут он, наконец, увидел огни унылых лондонских пригородов, которые лишь подчеркивали это гнетущее однообразие. Собранное то здесь, то там в пошлые созвездия питейных заведений, тут как будто обосновалось целое небо павших звезд.
Пэддингтон. Наконец-то! Их поезд на всех парах въехал под огромные пустые своды вокзала. Хотя на часах была половина двенадцатого ночи, на той платформе, на которую он прибыл, стояли люди – друзья и родственники, пришедшие встретить пассажиров, прибывающих в Англию. Вот, например, молодая жена, увидев лицо мужа, вместо того, чтобы ожидать остановки поезда, бежит рядом с дверью вагона, не обращая внимания на недовольных носильщиков, на которых она то и дело налетает на бегу. Еще мгновение, и пара после долгой разлуки уже сжимает друг друга в объятиях. Руперт отвернулся, чтобы не подглядывать за их счастьем, лишь пробормотал себе под нос:
– Повезло парню, его кто-то встречает!
С этими словами он сошел на платформу и поискал глазами носильщика, который бы помог ему с багажом. Увы, он был вынужден какое-то время ждать, ибо все носильщики первым делом бросились к пассажирам первого класса, предоставив горстке «вторых» заботу о себе самих.
Пока Руперт терпеливо ждал, он обратил внимание на высокую даму в длинном плаще, которая всматривалась в лица толпы. Явно расстроенная, она зашагала было мимо него к другой группе пассажиров у салон-вагона, расположенного чуть дальше, и их взгляды встретились.
– Смею предположить, – сказал он, делая шаг ей навстречу и поднимая шляпу, – что вы моя кузина Эдит, только повзрослевшая.
– О Руперт! Это вы! – воскликнула она низким, приятным голосом и протянула изящную руку. – Конечно, это я, не просто поврослевшая, а уже совсем взрослая!
– Одну минутку, – перебил ее Руперт. Темный плащ и шляпа говорили о том, что, возможно, дама принесла не самые лучшие известия. – Скажите… как там моя мать?
– О, ей гораздо лучше и она передает вам свой привет, но приехать и встретить вас она, разумеется, не могла.
Выражение тревоги покинула лицо Руперта.
– Слава богу! – воскликнул он, издав вздох облегчения. – Смотрите, вот и носильщик. Давайте займемся моим багажом.
– Я нигде не могла вас найти, хотя вы такой видный, – сказала Эдит, когда они, заручившись помощью носильщика с четырехколесной тележкой, последовали за ним к одному из фургонов. – Скажите, где вы прятались? Я уже решила, что вас вообще нет в этом поезде.
– Нигде. Я стоял почти пять минут рядом с вагонами второго класса.
– Ой, я там даже не искала. Я не думала, что… – она осеклась.
– Эй, вот один из моих! – воскликнул Руперт указывая на видавший виды жестяной ящик на котором было написано «Лейтенант Р. Уллершоу. К. А.»[5].
– Я отлично помню эту жестянку, – сказала Эдит. – Помню, как она стояла в прихожей вашего дома, и ваше имя было написано на ней свежей, белой краской. Я тогда пришла попрощаться с вами, но вас дома не оказалось.
– А вы наблюдательная! – заметил Руперт, с любопытством на нее глядя. – С тех пор этот ящик немало пережил, как и его владелец.
– Да, – скромно согласилась она, – разница лишь в том, что пережитое вами сделало вас лучше.
И она одарила его высокую солдатскую фигуру взглядом, полным восхищения.
– Давайте обойдемся без комплиментов, – ответил Руперт, слегка покраснев, – я к ним не привык. Если же вы будете говорить их мне, я буду вынужден делать то же самое.
– У вас вряд ли что-то получится, – игриво возразила она, – потому что в этом плаще меня почти не видно.
– Отчего же? Например, ваше лицо отлично видно, и оно очень даже хорошенькое, – выпалил он, отчего настала ее очередь покраснеть.
– Ну вот, – неловко продолжал Руперт, когда тележка, с горой нагруженная его багажом, наконец сдвинулась с места. – С вашей стороны верх человеколюбия – приехать и встретить меня, тем более одной и в столь поздний час. Я никогда этого не ожидал и крайне вам благодарен.
– Боже мой, Руперт, и как только вы могли подумать, что я могла поступить иначе? Разве только если бы я сломала ногу или что-то в этом роде! Да я была бы здесь даже в три утра. Для меня это величайшее удовольствие, коего я была лишена длительное время. К тому же, Руперт, я, то есть мы все, так гордимся вами!
– О, прошу вас, полноте, Эдит, – перебил он ее. – Я всего лишь выполнял свой долг, причем, не всегда хорошо, и был награжден совершенно не по заслугам, в то время как куда более достойные люди, нежели я, были обойдены милостями начальства. Наверно потому, что я считался перспективным кадром. Поэтому давайте оставим эту тему, иначе мы поссоримся.
– Ну что, давайте оставим. Мне не хотелось бы с вами ссориться, наоборот, я хотела бы с вами подружиться, ибо друзей у меня совсем немного. Но вы не сердитесь на меня за то, что я все равно горжусь вами. Вы единственный среди нас, кто сделал нечто похвальное и полезное, вместо того чтобы понапрасну прожигать время, силы и деньги на разного рода сомнительные увлечения, вроде скачек и карт.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
