Психологический аспект важен для понимания воздействия коммуникаций на психику массового сознания. Рассматривая структуру личности как сочетание осознаваемого и неосознаваемого (бессознательного), утверждалось, что поведение человека больших социальных группах по большей части можно объяснить явлением психологического заражения.
Это утверждение берет свое начало в психоанализе Зигмунда Фрейда, концентрировавшего свое внимание на исследовании именно бессознательного — скрытых мотивов нашего поведения. «Мы должны сделать вывод, что психология массы является древнейшей психологией человечества; все, что мы, пренебрегая всеми остатками массы, изолировали как психологию индивидуальности, выделилось лишь позднее, постепенно и, так сказать, все еще только частично из древней массовой психологии»[67].
Свое развитие это и другие положения получили в модели «коллективного бессознательного» Карла Юнга, выдвинувшего теорию о приоритете коллективных представлений над личностными. «У человека есть способность, которая для коллектива является наиценнейшей, а для индивидуализации — наивреднейшей, — это подражание. Общественная психология никак не может обойтись без подражания, ибо без него попросту невозможны массовые организации, государство и общественный порядок»[68]. В «Тэвистокских лекциях» он развивает свою мысль: «Любой процесс, носящий эмоциональный характер, немедленно вызывает сходные процессы в других. Когда вы находитесь в движимой эмоциями толпе, вы не можете не поддаться этим эмоциям»[69].
Эти положения получили развитие и в современной политической психологии. «Опыт психологии — как общей, так и социальной и политической показывает: человеческие побуждения лишь в ограниченной мере контролируются сознанием, в основе их лежат бессознательные, аффективно заряженные стимулы. В общественной жизни и политике они чаще всего рационализируются, концептуализируются, даже воплощаются в масштабные планы преобразований и политическую стратегию, но от этого не обязательно становятся более разумными или конструктивными»[70], — утверждает российский политолог Герман Дилигенский.
Здесь отдельно стоит остановиться на психологических мотивах, заставляющих аудиторию обратиться к информации. Обычно к ним относят стремление получить новое знание, стремление развлечься, получить сведения для дальнейших разговоров с окружающими, стремление интегрироваться в структуру общества, фоновый мотив (получение информации «за компанию»).
Еще одним подходом к изучению коммуникации с позиций психологии можно считать бихевиоризм. Его сторонники (Дж. Уотсон, Б. Скиннер и другие) полагали, что в основе коммуникации лежит не язык, а речевые сигналы, которые влияют на человека. Таким образом, коммуникационный процесс можно описать при помощи схемы «стимул — реакция», когда под влиянием определенного стимула меняется реакция отдельного человека или массы.
Политическая психология позволяет также выделить факторы, которые влияют на выработку политической ориентации. Так, принято выделять два подхода — ситуационный и социологический. Ситуационный подход предполагает, что политическая ориентация/выбор формируется под влиянием той или иной политической ситуации (например, тяга к авторитаризму в условиях кризиса). Минусом этого подхода является недостаточное внимание к внутрипсихическим факторам, поскольку даже в одной и той же политической ситуации не все люди делают одинаковый выбор и поддаются мнению большинства. Социологический подход акцентирует внимание на зависимости политического выбора индивида от выбора группы, к которой он относится (рабочие примыкают к реформистам, состоятельные граждане — к консерваторам) или же на выборе в соответствии с набором социальных характеристик (уровень дохода, образование, возраст, пол, место рождения).
Исследователи выделяют и третий подход — манипулятивный. Г. Дилигенский считает, что в его основе лежит «представление о зависимости идейно-политических позиций людей от их “обработки” системой массовых коммуникаций и пропаганды»[71], т.е. от манипулирования общественным мнением. Здесь имеется в виду, что массовая информация становится сегодня одним из главных источников формирования политических установок. При этом эффект воздействия определяется в значительной степени настроениями и установками, которые ранее сформировались у индивида.
В рамках психологических моделей коммуникации отдельно исследовались теории убеждения. Так, Мартин Фишбейн писал, что коммуникация — это «процесс, с помощью которого коммуникатор распространяет стимулы с целью изменения поведения аудитории». При этом ключом к успешной коммуникации является снабжение индивида информацией убедительного толка.
Отдельного внимания заслуживает также метод нейролингвистического программирования — НЛП. Он построен на допущении того, что человек получает информацию из множества каналов — визуального, аудиального, кинестетического, запаха. При этом только один из них является для него главным или репрезентативным. Таким образом, при помощи наблюдения за индивидом можно выявить, что для него первично, а после этого начать процесс воздействия. Приемы НЛП применимы в отношении отдельного индивида или группы лиц, но для массовой аудитории его возможности не безграничны.
Существенное внимание психологическая школа уделяла и механизмам защиты от воздействия, что особенно ценно в контексте данной работы и о чем более подробно пойдет речь в третьей главе исследования.
Значительный вклад в изучение воздействия массовой коммуникации на массовое поведение и массовое сознание современного общества внес один из основателей российской школы политической психологии Дмитрий Ольшанский. По его мнению, «массовое поведение» можно определить как «различные формы поведения больших групп людей, толпы, циркуляции слухов, панки и прочих массовидных явлений», а «массовое сознание» как «один из видов общественного сознания, как совпадение в какой-то момент (совмещение или пересечение) основных и наиболее значимых компонентов сознания большого числа весьма разнообразных “классических” групп общества (больших и малых), однако несводимый к ним»[72].
