— Ты тоже человек, — ухмыльнулся Агат. — И весьма глазастый. Прошедшие годы я присматривался к тебе, и теперь ты получил допуск. В дневниках, которые я покажу, записаны истории древнего мира и появления магии на планете, — он ткнул пальцами в две желтые свечи, и они полетели перед ним, освещая путь. Маг не стал повторять жест короля, и просто подхватил ближайшую свечку. — Нашим предкам достались колдовские формулы повышенного воздействия, использовать которые запрещено: слишком могущественные силы там применяются. Чуть что не так — разнесет планету по камешку. Но если среди формул есть заклинание, способное вернуть царевичу здоровье, то мы им воспользуемся. Один раз.
Маг озадаченно притих: примерно то же самое он слышал от Ор Лисса насчет изучения наук. Такое чувство, что никто в умственные способности людей не верит, даже они сами.
Внезапно до него дошел полный смысл сказанного королем.
— Досталось?! – переспросил он. — Я не ослышался? От кого?
Король остановился около ряда встроенных в стену подсвечников и через один повернул их в левую сторону на девяносто градусов. Остановился возле одиннадцатого, вытянул его на себя, повернул вправо, досчитал до трех и повернул в противоположную сторону. Прямоугольная часть стены отъехала вглубь, открывая невидимый ранее проход в секретный коридор.
— Идем! Сейчас все узнаешь.
— Ничего себе, замки-задвижки! — потрясенный Григорий бросил последний взгляд на светильники, одновременно возвращавшиеся к прежнему положению, и шагнул следом за королем. Проход закрылся, и маг увидел, что с этой стороны к выдвижной части стены прикреплены две металлические трубы, из которых выдвигались трубы поменьше. С их помощью стена и двигалась с места на место.
Король уверенно шагал по коридору, словно бывал здесь каждый день. Всюду царила необычайная чистота, и Григорий заподозрил, что в тайну существования коридора посвящен не только Агат, но и дворцовые уборщицы. Появились мысли насчет того, что король использует-таки могущественные заклинания в личных целях, ведь каждый правитель считает, что ему все по силам, но Григорий не решился развить тему: не время для подобных подозрений, да и к чему они? Король на то и король, чтобы не отчитываться перед подчиненными.
Агат остановился напротив металлической двери с надписью «Архив» и отомкнул ее снятым с шеи ключиком. Отворил, и в глаза Григорию ударил мягкий свет от длинной электрической лампы.
— Эти лампы создали люди со звезд! — пояснил Агат. — Я использую инопланетные технологии, но их уровень несравнимо выше нашего, и ввести более-менее похожие стандарты на приборы в королевстве удастся лет через шестьсот, не раньше.
— Но ведь… — растерялся маг, — Я только что от них, пришельцы ничего не говорили о…
Агат отрицательно покачал головой.
— Не эти пришельцы. Они не первые, раньше были другие, — пояснил он, — которые и научили нас магии. Вот ответ на твой вопрос. Проходи, Григорий. Твоя полка справа, моя слева. Столики вон там. Читаем и ищем.
До утра король и маг пересматривали старинные фолианты в поисках средства спасения царевича.
А ровно в пять сорок утра маг дозвонился до Яги по карманному зеркальцу, объяснил, что к чему, и та бросилась на поиски Мартина.
Глава 3
Мартин медленно шагал по пустующему коридору инопланетного исследовательского центра и раздумывал о мрачном будущем друзей. Хотя история с его и Анютиным похищением окончилась спасением пленников, но цена оказалась слишком высока: царевич Иван заразился яблочными бактериями, и жить ему осталось не больше семи дней: лекарства от вырабатываемого бактериями яда не существовало. Но это только часть проблемы: в беду попала Анюта.
Скоро пришельцы проверят ее на наличие бактерий из молодильных яблок. Не ровен час, найдут хоть одну — Анюта обречена. Она переживет царевича, потому что заразилась позже, но от силы на день-два. И все из-за того, что влепила пощечину съевшему яблоко Правичу.
Тоскливо на душе. Муторно. Обидно: Мартин был готов пойти на все ради спасения друзей, но все, что ему оставалось — это страдать от невозможности исправить положение и видеть, как умирают лучшие друзья.
Первым делом врачи проверили его состояние, и не стали обманывать и говорить, что Мартин полностью здоров, но он оказался единственным из троицы незараженным бактериями. Ему ввели лекарства лазерной иголкой под кожу, и объяснили, что после желательного недельного карантина, во время которого нельзя есть продукты из огромного списка, куда не вошли разве что рыба, вареная без соли и специй, и аналогичного приготовления картошка, его организм полностью справится с накопившимися болячками.
— Это не лечение — это тебя голодом решили заморить! — тайком поделилась своими домыслами относительно разрешенной еды жизнерадостная кукла Юлька. — При таком питании ты окажешься на том свете одновременно с царевичем.
— Не дождутся, не переживай! — Проходивший мимо них пришелец ткнул себя пальцем в грудь и пояснил: — Я сам сидел на этой диете три месяца после того как мы провели уборку на чердаке впервые за двадцать лет, и я заработал аллергию на пыль. Врач запретил есть все жареное, соленое, кислое и сладкое, зато разрешил употреблять местную вареную рыбу, картошку без специй и сухой диетический паек космонавтов: им не привыкать к аллергии.
— Почему?
— Нет на свете такой планеты, где никто из нас не попадал бы под воздействие агрессивной среды. Так что, ничего с тобой не случится, парень. Будешь жить до ста лет, не меньше!
«А смысл?» — мрачно подумал Мартин: теперь, когда царевич и Анюта при смерти, практически нет стимула жить дальше. Кроме них у Мартина не было настоящих друзей, а без Анюты мир и вовсе станет черно-белым.
С каждой секундой приближался момент их смерти, и Мартин как никогда ранее хотел заставить время остановиться. Он с тоской смотрел на спящих друзей и понимал, что заканчивается самое лучшее время в его жизни.
Прожить еще восемьдесят лет, чтобы каждый день вспоминать, какой катастрофой завершилась поездка за яблоками, и проклинать себя за то, что не уговорил Анюту купить домик на деньги царевича?…
«Надо было оставаться твердым, и тогда Анюта жила бы сейчас в собственном доме и ожидала моего возвращения. А теперь она сама уходит на тот свет коротким семидневным путем, и ничто не в силах ее остановить!»
Он дошел до комнат, отведенных Ивану и Анюте. От остальных помещений комнаты отличались тем, что на входе поставили тяжелые металлические двери, а в коридорные стены встроили окна с непробиваемым тонированным стеклом, через которое при большом желании можно было разглядеть, что происходит внутри.
Анюта еще не проснулась, но скоро встанет: ученые с минуты на минуту собирались прийти к ней и взять кровь на анализ, чтобы вынести вердикт относительно здоровья пациентки. По галактическому неписаному правилу медицинских работников, они начинали рабочий день в пять утра, и ради мести за подобное самоиздевательство заставляли больных вставать в это же время.
