Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Молодые люди, ваш танец – музыка уже играет! В мое время молодежь предпочитала действовать, а сейчас все только болтают! Даже на балу они разговаривают о танцах, вместо того чтобы танцевать! – возмущалась л’лэарди Трагад.
– Но, бабушка, что поделать, если я впервые встретил девушку, с которой разговаривать интереснее, чем танцевать? – возразил Велан. Скорее всего, так он попытался сделать мне комплимент, но я предпочла принять его как оскорбление.
– Вы намекаете, что я плохо танцую?
– Л’лэарди Верана, как вы могли такое подумать? – возмутился ветренник, протягивая мне руку.
На самом деле я не знаю, умею ли я танцевать. Люблю – это правда. Но умею ли? На протяжении полугода меня учил один провинциальный преподаватель из местного девичьего пансиона. Потом я так возненавидела даже упоминание о Сезоне, что самолично рассчитала учителя. И с тех пор танцевала только для себя, не задумываясь о правильности па. Но сомневаться поздно, моя рука лежит в узкой прохладной ладони ветренника. Мы выходим в круг танцующих, музыка плывет, кружится вместе с нами, подхватывает меня на руки, и я решаю не обращать внимания на тех, для кого мой танец недостаточно искусен. Какое мне до них дело? Я буду навеки проклята и вне закона, если они узнают, что я когда-либо снимала браслет-эскринас, не говоря уж о намерении бежать, мне не по пути с этим миром кукольно-декоративных женщин и властно-жадных мужчин.
Мой партнер красив, как ветер. Он держит меня, но только кончиками пальцев, он подхватывает меня, но всегда в последний момент. Но разве птицы боятся упасть? И я смеюсь в ответ на его улыбку, и я слышу только скрипичный стон и грохот барабанов, а не скучные наставления бывшего учителя танцев, и серебро музыки в моих венах вместо крови.
И музыка неожиданно умолкает, внезапная тишина бьется в мое сердце, как река, на пути которой поставили дамбу. Я отдаю ветреннику реверанс и совершенно искреннее «спасибо», ищу глазами маму. Стоя у колонны, она улыбается мне, рядом бабушка все еще жует что-то.
Но стоило мне подойти, из-за бабушкиной спины вынырнул кое-кто, коварно прятавшийся там. Жених-камердинер!
– Л’лэарди Верана, чрезвычайно рад вас видеть, чрезвычайно.
Вынуждена протянуть ему руку для поцелуя. Прижимается своими толстыми губами, умудряясь обслюнявить кожу даже сквозь перчатку, держит мою руку неприлично долго. Приходится отнимать силой.
– Л’лэарди Верана, позвольте пригласить вас на следующий танец, – улыбается так, будто уверен, что его приглашение – большая радость для меня. Портить свой первый и, скорее всего, единственный императорский бал танцем с тобою, слюнявый коричневый господин? Ага, размечтался!
– К сожалению, мой следующий танец занят.
Он замешкался на минуту, дернулся лицом, будто от неприятного удивления.
– Тогда следующий после этого?
– К сожалению, у меня расписан весь бал, простите, – приседаю в реверансе, вижу страшное лицо бабушки и принимаю решение удалиться. Не хватало еще, чтобы мне портили мой первый бал нотациями! И обществом этого, коричневого! На следующий-то меня наверняка никто не пригласит, а он будет ошиваться рядом, злорадствовать и предлагать свою кандидатуру! Пойду лучше погуляю по замку – когда еще доведется?
Ветренник увязался за мной. Думаю, его общество – главная причина, почему бабушка с мамой не бросились меня догонять, как я того опасалась. Но он тоже не удержался сказать гадость:
– Вы рассчитываете, что я займу все ваши танцы?
– При чем тут вы? Вы что, единственный кандидат?
– А что, есть другие? – нагло ухмыляется.
– Представьте себе!
– Почему же я их не вижу?
Я остановилась:
– Да что вы ко мне привязались? Л’лэарди Тра-гад попросила вас составить мне общество? Так вы с честью справились с этой нелегкой задачей, можете быть свободны! Не тревожьтесь так, я не собираюсь ангажировать вас на весь вечер.
– Не кричите так, здесь это не принято, – спокойно отвечает ветренник. – Смотрите, на нас уже оглядываются. Вы ужасно невоспитанны, вы об этом знаете?
– Я невоспитанна? Да как вы можете такое говорить?! После вашего хамства мне очень хочется взять у лакея бокал вина и вылить вам на голову, но я мужественно сдерживаюсь – разве я не образец воспитанности?!
– Что из сказанного мною показалось вам хамством, л’лэарди Верана?
Поняв, что он может так спорить до бесконечности, получая какое-то удовольствие от моей злости, я просто перестала с ним разговаривать и направилась к выходу из зала.
Анфилада комнат вокруг скалы была украшена живыми цветами, даже не представляю, откуда организаторы бала взяли столько. Первую комнату, со столиками для игры в синман, уже целиком занятыми, украсили водопадами огромных белых калл. Женская уборная, с бьющими прямо из стен в мраморные чаши фонтанчиками воды, утопала в букетах белых, розовых, бежевых роз. Когда я вышла из нее, опять натолкнулась на ветренника. Он хотел что-то сказать, но я проскользнула мимо него и быстро пошла дальше. Балкон с орхидеями, далеко отодвинутый от скалы, нависал над самым морем, плетеный цветочный ковер свешивался с его перил далеко вниз. Я рискованно свесилась над перилами, глядя вниз, и тут же почувствовала, как меня подхватили за талию.
– Надеюсь, вы не собираетесь покончить жизнь самоубийством, л’лэарди Верана? Здесь очень высоко.
– Так держите меня крепче! – фыркнула я беззаботно, вытаскивая один цветок из плетения и бросая вниз. Мне понравилось, как он летит, мерцая в свете огромных дворцовых окон, мягко ложится на сверкающую огнями воду и несется на волнах куда-то в закатное море, к покачивающимся вдали кораблям. Я вытащила следующую орхидею и так же уронила ее вниз.
– Варварство, л’лэарди Верана, ах какое варварство… Вы знаете, сколько трудились над этим покрывалом декораторы дворца? – Ветренник все еще держал меня за талию.
– Какая разница? Сорванные цветы долго не живут. – Мной овладел злой дух свободы и разрушения. Я дергала за стебли, надеясь найти ключевые узелки, ослабляла плетение. Провозилась минут пятнадцать, все это время Велан тщетно пытался увести меня с места преступления.
– Да отстаньте вы наконец! Вы слишком навязчивы, молодой человек! Эти цветы несчастны, я хочу дать им свободу. Ветер и море унесут их далекодалеко, и перед смертью они хотя бы увидят берега дальних волшебных стран. И умрут свободными.
Плетение наконец-то поддалось с одной стороны. Цветы начали по одному, а потом все гуще падать в воду. Не всем везло – некоторые выбрасывало на мель, на скалы, но большая часть падала в воду и бледной стайкой плыла вдаль.
Я поймала себя на мысли, что хорошо бы сейчас сбросить навеки надоевший браслет-эскринас, распахнуть руки навстречу ветру и шагнуть в пустоту под балконом. Высота кружила голову. Отец учил меня летать, и, хоть это и было давным-давно, я все же верила, что смогу. Упругий ночной ветер подхватит меня, и я, купаясь в лунном свете, упиваясь невероятной свободой, полечу к неведомым берегам. Позади останется и бабушка, и коричневый камердинер, и пышные, душные залы этого дворца.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
