Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
«Ну, это мы ещё посмотрим», — подумал Олег, направляя чалого к южным воротам киевским, прозванным Лядскими. Вскоре он обнаружил, что те заперты, а на стенах полно народу, оружного и весьма воинственно настроенного. И было отчего — полсотни конников вертелись перед вратами. Они носились туда-сюда, гарцевали, поднимали лошадей на дыбки, изредка постреливали из луков.
Что интересно, узкий мост, переброшенный через ров, был цел. Обычно, когда враг приступал к городу, мосты сжигали, а этот, наверное, просто не успели спалить.
Осаждающие весело материли осаждённых, те отвечали такой же похабенью, словно и не воевали враждующие стороны, а так, сошлись потехи ради.
— Видать, подоспел Ярослав Всеволодович, — сделал вывод Пончик.
— Видать, — согласился Сухов.
Всадники-матерщинники заметили парочку и поскакали навстречу. Александр поначалу осадил коня, но Олегов чалый продолжал шагать, поэтому гнедок, потоптавшись, догнал собрата.
Гикая и свистя, конники закружили вокруг «рыцаря с оруженосцем», а после, повинуясь команде, остановились — кони зафыркали, задёргали головами, пыхая паром и звякая уздою.
Всадники отличались высокими скулами, были курносы и конопаты, а вот их командир выглядел на варяжский манер — светлокожий был и сероглазый, с чубом цвета соломы. Бросалась в глаза и северная привычка биться в пешем строю — восседал варяг на могучем рыжем рысаке, однако кавалеристом был никаким — держался в седле куль кулем.
Храня невозмутимость, он послал коня вперёд, загораживая Сухову дорогу. Олег хладнокровно завернул чалого, пытаясь объехать старшого, но тот, по-прежнему сохраняя каменное выражение лица, подал рысака назад, не давая проезда.
Конники даже привставали с сёдел, дабы не пропустить увлекательного зрелища, и Олег не разочаровал почтенную публику — мгновенно выхватив меч, он с размаху ударил рысака варяжского плоской стороной клинка. Звонкий шлепок мигом сменился диким ржанием — рыжий рванул с места с такой прытью, что всадник почти упал спиной на круп.
Дорога освободилась, и Сухов чуток пришпорил чалого, хотя и не надеялся, что его оставят в покое. Так и вышло — конники, только что скалившие зубы, сурово нахмурили брови и потянулись к оружию.
— Ребята, — ласково заговорил Олег, — убить-то вы меня, конечно, убьёте, но двоих-троих из вас я обязательно прихвачу с собой. Может, и пятерых — это уж как повезёт.
— А вот хрен тебе! — воскликнул молодой воин. Он был без шлема, и его большие, лопухастые уши смешно оттопыривались, алея на просвет.
— Уши побереги, — хладнокровно посоветовал Сухов.
Добрый молодец бросил коня вперёд, сверкнула степняцкая сабля… Нет, прямой меч оказался быстрее — клинок отсёк молодчику левое ухо. Струйки не в меру горячей крови протекли за ворот чешуйчатого панциря.
— У-уй! — по-детски вскрикнул молодчик, мигом растеряв весь гонор.
— Займись им, Понч, — обронил Олег.
Демонстрация силы помогла — двое самых безбашенных всадников кинулись на Сухова, но вот основная масса придержала коней, оценив удар — молниеносный, могущий стать смертельным, но не ставший им.
Парочка наехала на Олега с двух сторон, грозя короткими копьями с крючьями, как вдруг раздался грозный бас военачальника, и копейщики неохотно отступили.
Хмурый командир подъехал поближе и спросил:
— Ай издалека?
— Из греков, — ответил Сухов.
Тут его перебил недовольный голос Пончика:
— Да убери ты свою железяку, дурак! Дай перевяжу!
Все повернулись к пострадавшему, рану которого пытался затампонировать Александр.
— Ну, куда ты руку суёшь?! — орал Пончев, серчая. — Занесёшь заразу — и майся с тобой потом!
— А это кто? — Командир качнул шлемом в сторону Шурика.
— Это мой оруженосец и врач, — ответил Сухов.
— А ты?
— А я — странствующий рыцарь.
— Латинянин небось?
Конники напряглись.
— Мы оба православные, — сказал «странствующий рыцарь».
— А не врёшь? — прищурился «варяг».
— Вот те крест!
Конники расслабились.
— Имя? — осведомился старшой.
— Имён у меня много… Можешь звать меня Олегом.
— И куда ж ты собралси, Олег?
— До князя Ярослава Всеволодовича собралси.
— А на что тебе князь?
— А послужить хочу князю. Ещё вопросы будут?
— Ишь ты, ершистый какой! Думаешь, раз ухо мальцу отчекрыжил, так и всё, в герои выбилсси?
— Могу и голову отчекрыжить, — холодно сказал Сухов. — Ему или тебе, мне без разницы.
— Не ерепенься! — буркнул старшой. — Меня кличут Якимом Влунковичем,[39] я у князя воевода набольший, новоторжан[40] в узде держу и за всеми прочими приглядываю. Понял? Во-от… Али ты думал, будто сам Ярослав Всеволодович в дружину бойцов призывает? Не, без моей воли ни один конный али пеший в строй не становитсе! Понял? Во-от…
— А мне в строю делать нечего, — по-прежнему холодно вставил Олег, — вырос я из рядовых.
— Да цто ты говоришь? — съехидничал Яким.
— Что есть, то и говорю, — отрезал Сухов. — Я флотом командовал, тысячи в бой водил, крепости брал. Негоже мне всё сызнова начинать, не юныш какой.
— Так ты, смотрю, в воеводы метишь?
— Согласен и сотником начать.
Влункович довольно крякнул.
— Не, нам такие люди нужны! — осклабился он. — Наглые! Дерзкие! Поставлю тебя десятником. Понял? Во-от… Ежели портки не обгадишь и всё как есть исполнишь, тогда и потолкуем. Лады?
— Лады, — кивнул Сухов. — Чего надо хоть?
— Подол взять приступом! Исхитришься? Вдесятером-то?
— Легко, — обронил Олег.
Полки[41] Ярослава Всеволодовича подступили к Подолу со стороны Почайны — днепровского притока, чьи тихие воды образовывали удобную гавань. Но это летом, а сейчас, на перепаде между зимою и весной, Почайну скрывала толстая кора льда. А сам лёд прятался под возами с сеном на корм лошадям и санями с припасами для войска, под палатками и шатрами, бойцами конными и пешими — тут их собралось несколько тысяч. Вои-новгородцы и новоторжане стояли вместе, суздальцы держались наособицу — распри делили не одних лишь князей, весь народ разводили они, сея рознь и вражду «межи человеки».
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
