Все это — вдохновенные творения шумерской цивилизации.
Всего за несколько веков шумеры преуспели в деле превращения необитаемой пустынной равнины в цветущий сад, земной рай, в котором и поселились, живя в гармонии со своими богами. Богатейшее наследие шумерской культуры, переданное историей Междуречья вавилонянам, ассирийцам и персам, обратилось в прах, развеянный по великой равнине после прихода полчищ Александра Македонского и установления греками и римлянами нового мирового порядка.
Однако, несмотря на все это богатое культурное наследие, историк, обратившийся к изучению текстов по политической истории, вскоре убеждается в ограниченности, если не сказать — скудости материалов, которыми он располагает. Так как древние тексты чаще всего были лишь краткими «бухгалтерскими» отчетами (определявшими запасы провизии и зерна), у такого историка практически нет современных той эпохе письменных свидетельств, опираясь на которые он мог бы пролить свет на политические события. Как я уже говорил, записи о персонажах и связанных с ними событиях шумерской истории возникли уже в достаточно поздний период и, к сожалению, были изложены на туманном и запутанном языке мифа и эпического предания. Это ставит перед историком трудную задачу интерпретирования всевозможных археологических материалов без сколько-нибудь надежной опоры на достоверные политические хроники. Поэтому я опасаюсь, что нам придется говорить на языке стратиграфии[43] и периодов развития гончарного дела, выделяя такие технические достижения, как строительство ирригационных каналов или изобретение гончарного круга. Таким образом, мы имеем здесь дело скорее с антропологическим, нежели с политическим аспектом истории, хотя ближе к концу этой книги я намерен познакомить читателя с достаточно подробной политической историей, насыщенной событиями и персоналиями.
За последние полтора века ученые смогли воссоздать общую картину развития культуры на Месопотамской равнине. Для изучения древнейшей эпохи, особенно интересующей нас, археологическая стратиграфия Шумера была разбита на восемь основных периодов. Датировка, приводимая здесь, основана на общепринятой хронологии для археологии Шумера. Так как мы имеем дело с седой древностью, не только сами даты, но и диапазоны их разброса могут варьироваться в пределах нескольких веков, в зависимости от того, на какой источник мы ориентируемся в том или ином случае. Периоды эти таковы:
1. Эриду/Убаидский I (ок. 5000–4800 гг. до н. э.)
2. Хаджи-Мухаммадский/Убаидский II (ок. 4800–4500 гг. до н. э.)
3. Убаидский III и IV (ок. 4500–4000 гг. до н. э.)
4. Урукский (ок. 4000–3200 гг. до н. э.)
5. Джемдет-Насрский (ок. 3200–2900 гт. до н. э.)
6. Раннединастический I (ок. 2900–2700 гг. до н. э.)
7. Раннединастический II (ок. 2700–2600 гг. до н. э.)
8. Раннединастический III (ок. 2600–2340 гг. до н. э.)
За ними последовало несколько периодов регионального династического правления, которые мы условно назвали следующим образом:
9. Династия Агаде (ок. 2340–2159 гг. до н. э.)
10. Гутианский период (ок. 2208–2117 гг. до н. э.)
11. III династия Ура (ок. 2112–2004 гг. до н. э.)
12. Эламитская оккупация (ок. 2004 г. до н. э.)
13. Исин-Ларсский период (ок. 2035–1763 гг. до н. э.)
14. Старовавилонская династия (ок. 1894–1595 гг. до н. э.)
Что касается первой группы, то большинство из этих «керамических» периодов получили свое название, как и в Египте, по местам археологических раскопок, где были обнаружены образцы керамики, характерные для данной эры. Так, хотя образцы убаидской керамики встречаются по всей Месопотамии (что позволяет датировать примерно одной и той же эпохой слои в самых разных районах), свое название эта керамика получила от небольшого и вообще малозначительного селения Телль-аль-Убаид, где она была впервые открыта в 1919 г. Генри Реджинальдом Холлом[44], сотрудником Британского музея. Чуть позже, в 1920-е гг., сэр Леонард Вули[45] осуществил периодизацию[46] убаидской керамики. По иронии судьбы курган-зиккурат Телль-аль-Убаид расположен всего в шести километрах от куда более крупного археологического раскопа в Уре, где керамика такого же типа была обнаружена в огромных количествах, правда — несколько позже.
Как это часто случается с хронологическими выкладками, основанными на периодизации керамики, возникли жаркие дебаты о том, что же позволяет говорить о возникновении нового культурного этапа и что просто отражает дальнейшее развитие уже существующей культуры. Так, большинство археологов рассматривают периоды Эриду и Хаджи-Мухаммад как ранние стадии развития Убаидского периода (соответственно I и II Убаидские периоды), а Джемдет-Насрский период — позднейшей фазой Урукского керамического периода. В основе этих весьма и весьма сложных вопросов лежат разные мнения ученых относительно того, когда в южной Месопотамии впервые возникла шумерская цивилизация. Эти, прямо скажем, тернистые дебаты получили название «проблема Шумера».
Некогда бытовало мнение о том, что шумеры переселились в Месопотамию с некой неведомой прародины и что их появление на Месопотамской равнине было ознаменовано появлением нерасписной керамики, сделанной на гончарном круге, возникшей примерно в начале Урукского периода (ок. 4000 г. до н. э.). Другие археологи относят появление шумеров на исторической арене к самому началу Убаидского периода (ок. 5000 г. до н. э.). Весьма показателен и тот факт, что чем больше изучают керамику из Месопотамии, тем очевиднее становится, что любой из этих периодов развивается на основе опыта предшествующей эпохи. И если внезапно возникают существенные новации в технологии производства, то это отнюдь не означает, что в данном регионе появился некий новый народ. Все эти аргументы привели к возникновению в среде шумерологов целого течения, последователи которого отстаивают утверждение, что шумеры — это аборигены Месопотамии, а не пришельцы и не иммигранты из дальних краев. К этой проблеме мы еще вернемся несколько позже, когда будем рассматривать свидетельства Библии, согласно которым потомки Адама пришли в страну Шинар (Сеннаар, т. е. Шумер) с востока.
На основе изучения древнейших топонимов в данном регионе было установлено, что шумерский язык отнюдь не первый среди языков южной Месопотамии. Таким образом, эта вторичность шумерского языка явилась для другой группы ученых свидетельством появления новой, обособленной этнической группы, которая затем ассимилировалась или смешалась с основным населением, создавшим собственно шумерскую цивилизацию. Кроме того, в Урукский период имело место заметное увеличение численности населения, что можно считать косвенным подтверждением появления в эту эпоху массы иммигрантов.
