Настоятельница позвонила в колокольчик. Вошла монахиня, чтобы выпроводить нарушительницу. Иотана не отрывала взгляда от Эдеры, а когда дверь за ней закрылась, продолжала смотреть, словно любимая ученица все еще стояла перед ней. На душе у настоятельницы лежала тяжесть.
Иотана переживала за дальнейшую судьбу девочки. В монастыре она защищена и окружена любовью, несмотря на строгость. Но через два года Эдере придется покинуть обитель. Что с ней станет, кто будет оберегать ее? Большой мир любит ломать такие души – дерзкие и несгибаемые. Кто защитит ее, когда Иотаны не будет рядом?
Иногда настоятельница грезила, что Эдера после окончания школы примет постриг и останется в Обители. Иотана сделала бы ее своей помощницей, а затем преемницей. Но она трезво смотрела на вещи. Стены монастыря тесны для Эдеры. Это пташка иного полета. Скорее всего, после школы девочку ждет Академия. Не Академия Герольдов-Историографов. И даже не Академия Природоведения. Магическая Академия, которую в правление предыдущего монарха создал Придворный Маг Кэрдан на базе Гильдии Магов и Знахарей.
Мать-настоятельница не могла проверить наличие магического таланта у Эдеры. Но некоторые способности девочки говорили – кричали во весь голос! – что Создатель вынашивал слишком сложный план, когда дал ей появиться на свет.
И судьба Эдеры зависела от ее опекуна. Не от Иотаны. Настоятельница еще долго смотрела на дверь, закрывшуюся за Эдерой. В ее взгляде сквозила затаенная боль.
Из кабинета настоятельницы Эдера отправилась прямо в классную келью, не переодеваясь после карцера и не завтракая. Ее встретили взгляды соучениц – любопытствующие, презрительные, сочувственные. Эдера не ответила ни на один. Она высмотрела среди аристократок Лиану Комур, подошла к ней, швырнула монеты на раскрытую тетрадь.
– Извини, Комур, что взяла у тебя деньги. Я больше не буду. Никаких денег от стукачей. Будешь решать задачки сама, насколько извилин хватит.
С этими словами она повернулась и пошла в задние ряды. Уже несколько лет она брала деньги с аристократок за помощь с домашними заданиями, контрольными проверками, зачетами и экзаменами. Раньше она бескорыстно давала списывать подружкам-сироткам, решала задачки, натаскивала к экзаменам. А прочие выкручивались как могли.
Но однажды к ней подошла девочка-аристократка из числа тех, с кем Эдера открыто не враждовала, но и близко не общалась – держала вооруженный нейтралитет. Она предложила две серебряных кроны за решение контрольной, над которой тщетно билась несколько дней. Эдера не стала ломаться. Через десять минут перед «клиенткой» лежала готовая контрольная. Два серебренника благополучно перекочевали в карман одаренной ученицы.
На следующее утро алгебраичка сестра Валента хлопала глазами: бесталанная Нельмера положила ей на стол двадцать уравнений без единой ошибки! К вечеру в келью Эдеры навалилась гора из серебра и математических задач. Еще через день безупречные контрольные сдали все аристократки, кроме четырех самых ярых противниц Эдеры. Этим она не помогла бы и за тысячу монет. Шокированная сестра Валента помчалась к настоятельнице со стопкой тетрадок. Обучающая методика мэтра Тарека превзошла все ожидания! Сестра Валента использовала новаторскую систему обучения меньше месяца, и вот ошеломительный результат! Надо списаться с мэтром и доложить в Математическую Гильдию о невероятном успехе!
В Приемном Покое ее сердце разбилось. Матушка располагала куда более прозаичным объяснением внезапного скачка успеваемости по алгебре. В Приемном сидели четыре обойденных воспитанницы. К вечеру в спальных кельях провели массовый обыск. Из незадачливых клиенток Эдеры вытрясли остатки денег. Матушка экспроприировала всю изъятую наличность в счет будущей оплаты пансиона. Она уведомила письмом родителей, что за следующий год плата за пребывание в обители составит на столько-то монет меньше.
Лишь у самой Эдеры не нашли и медного грошика. Кто ни допрашивал ее – Келарша, жестокая монахиня Диния, сама Матушка – Эдера невинно хлопала глазками. «Спросите тех, кто вам настучал. Может, они знают, где это сказочное серебро, которое сами и выдумали?» Она отпиралась, но ее клиентки под угрозой карцера раскололись. Эдеру посадили в карцер на неделю. А как выпустили, она в первую же ночь побежала в деревню и отдала всю выручку фермеру, который задолжал лендлорду. Всю его семью грозили выселить с участка. Бедняк не задавал вопросов спасительнице, откуда деньги. Он молча повалился ей в ноги.
Бизнес Эдеры процветал вопреки бесчисленным обыскам. То и дело монахини прочесывали ее одежду, кровать и шкафчик. Но не находили ни одной запретной вещи, не говоря о деньгах. Особо отважные девицы пытались выследить, куда Эдера заныкала кубышку. Озорницы даже заключали пари. Но никому не удавалось ее подкараулить. Иногда роли менялись. Эдера сама выслеживала сыщиков, охотилась на охотников. И те не обходились без пары синяков. В драке, как и в прятках, Эдере не было равных.
Рассчитавшись с Лианой, Эдера пошла прочь от скамеек с аристократками. На всех уроках она садилась с сиротками. Со знатными барышнями ей было скучно и противно. Все их разговоры сводились к женихам и поклонникам, тряпкам да побрякушкам, богатству и влиянию семей. А противнее всего были их коалиции. Кто-то постоянно дружил с кем-то против кого-то. Эдера долго не могла постичь эту манеру девочек-аристократок объединяться друг против друга. А когда постигла, прониклась глубоким отвращением. Она всегда предлагала свою дружбу от чистого сердца, а не для того, чтобы совместно унизить кого-то третьего.
Кроме Лаэтаны, лишь пара аристократок не играли в подобные игры. С ними у Эдеры и сироток были хорошие отношения. Но даже эти девочки в присутствии себе подобных предпочитали не подходить к сиротам и не общаться. Одна Лаэтана демонстрировала свои симпатии прямо и независимо. Что бы она ни делала, другие барышни не смели травить или игнорировать дочь князя-наместника Арвига – провинции, на территории которой располагалась столица королевства.
С лучшими подругами Эдера тоже не садилась – на всех уроках девочек рассаживали, потому что они неизбежно начинали шептаться и хихикать. Лишь настоятельница Иотана не трогала их и разрешала сидеть вместе. На ее лекциях серьезная Лаэтана Риган всегда шикала на подруг, чтобы не мешали слушать. Эдера, лишенная возможности болтать, рисовала в тетрадках рожицы или играла в «загибалочку» с Розали, при этом слышала и запоминала каждое слово лекции. У девушки была феноменальная память и распределение внимания. Она могла одновременно читать под партой книжку, болтать с подругами, рисовать рожицы и слушать лекции – ни одно из действий не теряло в качестве.
Больше всех на лекциях настоятельницы теряла Рози. Она ни обладала ни сверхинтеллектом Эдеры, ни твердостью Лаэтаны. Не могла, как Лаэ, дать отпор Эдере, попросить отстать от нее с картинками и загибалочками, не мешать слушать лекцию. Из интересных рассказов Матушки до Рози доходило две трети. Но смышленая девочка наверстывала остальное в книгах, да и Эдера охотно разъясняла подруге все, что та упускала по ее вине.
Но сейчас была не история, а домашняя экономия – «домашка», самый нудный и ненавистный предмет для всех девочек без исключения. Вела его келарша монастыря. Эдера села на заднюю парту рядом с сиротой по имени Айна, такой же худенькой, чернявой, с мелкими чертами лица, как Розали. У всех простолюдинов была характерная внешность одного типа. Внешность аристократов варьировалась сильнее.
