Глава 4.
Внешняя политика Ярополка
Между тем ничто не предвещало близкого конца. Напротив, последние годы княжения Ярополка были ознаменованы событиями, которые, казалось, свидетельствовали о непрерывном росте могущества и славы юного державца Русской земли.
По сообщению Никоновской летописи, Ярополк совершил поход против печенегов. Мы не знаем, было ли это возмездием за убийство Святослава, или Ярополк хотел обезопасить свой тыл перед открытым выступлением против Болеслава II. А может быть, гибель Олега и бегство Владимира «за море», случившиеся, вероятно, в 975/976 г., вынудили чешского князя прибегнуть к последнему средству защиты и бросить подкупленных печенегов на Киев, чтобы задержать неизбежное появление на Карпатской земле русских дружин? Короткая летописная строка говорит только, что степные орды были рассеяны русской ратью: «победи Ярополк печенеги, и возложи на них дань». Сокрушительное поражение произвело такое впечатление на печенежских ханов, что один из них, по сообщению того же источника, поспешил отдаться под Ярополкову руку: «Прииде Печенежьский князь Илдея, и би челом Ярополку в службу; Ярополк же приат его, и даде ему грады и власти, и имяше его в чести велице».
Тогда же возобновились дружественные отношения с Византийской империей, причем по инициативе греческой стороны. Прибытие в Киев послов «от греческого царя» русские летописи (Воскресенская и Никоновская) датируют 979 г., но, сообразуясь с известиями византийских хронистов, нужно признать более вероятным 977 г.
10 января 976 г. в Константинополе произошла очередная смена власти. В этот день умер Иоанн Цимисхий. Ходили слухи, что его отравили. И в самом деле, император покинул этот мир удивительно вовремя, ибо двум законным (порфирородным) наследникам трона, василевсам Василию II и Константину VIII, сыновьям умершего в 963 г. Романа II, как раз исполнилось соответственно 18 и 16 лет[20].
По обоюдному согласию братья не стали делить самодержавную власть, и всю тяжесть правления взял в свои руки старший, Василий; Константин, который, по словам византийского историка XI в. Михаила Пселла, «всем казался безвольным прожигателем жизни, будучи человеком легкомысленным и склонным к развлечениям», только унаследовал титул императора. Впрочем, и Василий II, как свидетельствует тот же писатель, поначалу «вполне пользовался своим юным возрастом и царским положением», считая своим уделом «легкомысленные царские развлечения и отдых». Распорядителем всех дел при нем стал опытный царедворец, евнух паракимомен[21]Василий, которому царственные братья приходились внучатыми племянниками. Этот незаконный сын императора Романа I Лакапина (920—944), некогда оскопленный в интересах безопасности династии, привык стоять у кормила государственной власти, будучи на протяжении долгих лет бессменным «первым министром» при Никифоре Фоке и Иоанне Цимисхии.
Однако очень скоро Василию II пришлось оставить пиры и любовные интрижки и заняться куда более серьезными делами. Паракимомен Василий стремился убрать с ведущих государственных должностей влиятельных лиц предыдущего царствования. Наибольшие опасения ему внушал шурин покойного Иоанна Цимисхия, доместик схол Востока (командующий восточными армиями империи) Варда Склир, пользовавшийся огромной популярностью в войсках благодаря своей громкой военной репутации, приобретенной в русско-византийскую войну 970—971 гг. Заслуженный полководец внезапно был смещен с должности доместика схол и назначен простым дукою (губернатором) отдаленной Месопотамской фемы. Это вызвало (или, быть может, ускорило) открытое восстание. Летом 976 г., едва вступив на землю Месопотамии, Варда Склир провозгласил себя императором и начал приготовления к походу на Константинополь. Мятеж Склира имел далекоидущие последствия, в том числе и для Русской земли, предвидеть которые тогда не мог никто.
Получив помощь заевфратских эмиров, Склир в 977 г. овладел почти всей Малой Азией. Солдаты правительственных войск охотно переходили под его знамена. Василий II и его советник пребывали в растерянности. «Узнав, что все тяжеловооруженные воины стеклись к Склиру, — пишет Михаил Пселл, — император и его приближенные решили… что погибли».
Вероятно, сознание отчаянности своего положения и побудило Василия II отправить послов в Киев. Воскресенская и Никоновская летописи не сообщают ничего существенного о ходе переговоров: «…приидоша послы от греческого царя к Ярополку, взяша мир и любовь с ним, и яшася ему по дань, якоже и отцу его и деду его». Однако известие Татищева, взятое из других летописных источников, поясняет, что речь прежде всего шла о военной помощи империи: «…пришли послы от грек и подтвердили мир и любовь на прежних договорах, обесчеваяся погодную дань платить, а Ярополк обесчался на грек, болгар и Корсунь не воевать и в потребности грекам со всем войском помогать». Достоверность этих слов находит документальное подтверждение в текстах «прежних договоров» руси с греками: «Аще ли хотети начнеть наше царство [Византия] от вас вой на противящихся нам, да пишуть к великому князю вашему, и послеть к нам, елико хощеть: и оттоле увидят иные страны, какую любовь имеют Греки с Русью» (договор Игоря, 944 г.); «Яко николи же помышлю на страну вашю и елико есть под властью гречьскою, ни на власть [волость] Корсунскую и елико есть городов их, ни на страну Болгарьску. Да аще ин кто помыслить на страну вашю, да и аз буду противен ему и борюся с ним» (договор Святослава, 971 г.).
Итак, греки просили «воев», и Ярополк обещал их прислать. Однако сделать это можно было не раньше следующего года, так как в 977 г. еще продолжалась война с Болеславом II, и русское войско, выполняя союзническое обязательство перед Отгоном II, по-видимому, совершило поход в чешское Побужье. Германо-русский союз неуклонно брал верх над Болеславом II, который сложил оружие в конце лета — начале осени. Наступило время и германской стороне выполнить свое обещание, и, по всей вероятности, зимой 977/78 г. Ярополк встречал в Киеве свою заграничную невесту — дочь графа Куно. Следствием этого брака было дальнейшее усиление позиций христианства в Русской земле. По словам Иоакимовской летописи, Ярополк «даде Христианом волю велику». Внук Ольги с уверенностью смотрел в будущее.
