– А? – мои брови поползли наверх. Вот как это теперьназывается. Да, похоже, я влип – это мягко сказано, – а… понимаю.
– Повернитесь лицом к стеллажам, – Я послушно встал к книгами подал руки, чтобы мне надели наручники.
– Эй, пропустите меня! – это был голос Алекса, – Какогочерта, тут происходит? Он ученый! Это доктор Линкольн! Почему он в наручниках,он мой брат и он был две минуты назад со мной!
– Александр, – голос Грыу я тоже узнал, она говорила тихо:
– Не нужно… я сейчас узнаю…. Успокойся…
Она переговорила с полицией и заговорила с братом тише, и яне успел услышать всю фразу: – …документы в книги… преступление противчеловечества…его нашли с этой книгой, и он главный…
– Что?! Это ахинея какая-то! Он же с нами был! – Алексговорил громко и отчетливо.
– Мне жаль, но ничего нельзя…. Если они докажут вину…. А онидокажут, столько подтверждений… возможно, будет высшая мера, – долетели словаГрыу до моих ушей.
Я решил попрощаться с братом, оттолкнул полицейского и впоследний раз взглянул на высокую фигуру брата: – Сашка! Не верь всему, чтовидишь!
– Закрой рот! Нельзя общаться со свидетелями! – Меня грубовытолкали из комнаты.
– Господи, что же это?! Сталь в крови на песке?! Каменныйвек?! Одумайтесь! – В голосе брата было отчаяние.
***
Меня часто унижали прилюдно. Я выдерживал все: и прозвища«ботаник», и «книжный людоед», и то, как однажды подростки меня закидалитухлыми помидорами перед девушкой, которая нравилась мне. Девушки меня нелюбили. Они награждали меня высокомерными взглядами и брезгливо улыбались. Яне был крутым парнем ни в школе, ни в колледже. Я не играл футбол илибаскетбол, поэтому парни из команды косо поглядывали в мою сторону и, если быне Алекс, то я бы получал пару пинков. Профессора всегда холодно относились комне, так как мои теории и рассуждения о машинах доходили до такого, что однаждыменя спросили: не машиной ли я родился? В ответ я только пожал плечами.
Но это унижение переходило все рамки. Я шел по коридору, внаручниках, в сопровождении конвоя и на меня глядели все: команда, персонал,коллеги, даже уборщики – у всех них были недоумение, страх, злость,высокомерие на лицах. Они видели врага и убийцу. Я кожей чувствовал страх иотвращение ко мне. Я сам себе был противен, что так глупо попался на удочку. Яне хотел умирать, но знал, что это неизбежно, потому что впереди черная дыра. Ялгал брату, что хотел умереть в киберсне. Я хотел бороться и жить, а может ивыжить, но я знал, никто не выживал после столкновения с черной дырой. Этобыло нереально.
Отчаяние – вот что я чувствовал, когда шел по коридору. Обида,что не смог сделать ничего стоящего в своей маленькой, никчемной жизни. Ятеперь враг, и это убивало меня больше всего. Враг, разрушитель, убийца,подлец, который предал свой народ. Бесило больше всего то, что я был невиновен,но никто не станет слушать меня, если я назову имя истинного виновника«кровавого карнавала» на «дракон–11». У этого человека абсолютная власть, этоозначало одно – неприкосновенность. Он сделает все, что бы уничтожить меня,потому что он верит в свой идеал. Его идеал божественен. Он прикрывается им какщитом, а у меня не было идола, разве только сталь. Он запустил в ход свою идею,и она действовала идеально.
– Черт! – вслух сказал я.
– Заткнись и иди быстрее, – рявкнул один из полицейских.
– Мне полагается адвокат! – я говорил громко, чтобы всеуслышали. – Закон обязывает!
– Иди, закон, – хмыкнул страж закона.
– О, конечно! Зачем же мне адвокат!? Меня в любом случаиказнят! О, или я попаду в ад! Не правда ли леди Грыу? – Мы прошли мимо Грыу.Она ничего не сказала, а только отвернулась от меня.
– Я попаду в ад и прихвачу вас за компанию! Ведь наш рейс вчерную дыру! Тю-тю! – Зря я сказал это, потому что конвойный не стал терпетьмои колкие замечания и огрел прикладом по голове.
Когда я открыл глаза, то увидел железный потолок белогоцвета. Вся комната была выполнена в серых и белых тонах. Я не люблю этисочетания цветов, потому что помещение словно становится до бесконечности огромным,и ты теряешь счет времени. Такие пунктики могут свести с ума. Хотя мне было недо раздумий о сумасшествии: голова сразу же дала о себе знать, а конвойный непожалел сил, чтобы ударить меня. Я сел на корточки и схватился за виски.
– Он тоже получил свое, – брата я не заметил.
– Ты что тут потерял? – Растираю затылок, но мало помогает.
– Тебя охраняю и вот компанию решил составить, – улыбнулсяАлекс, – Покушение на убийство. Тот парень теперь в реанимации, а меня никто неввел в курс дела, что он начальник полиции.
– У них, наверно, камеры закончились, – сказал я, – раз тысо мной?
– Не думаю, – еще раз улыбнулся брат, показывая ровные зубы,– Ты что – не рад меня видеть?
– Без шуточек, – сказал я, – Думаешь, очная ставка?
– Похоже на то, – он поднялся с колен и подошел ко мне, – Вдруг,я тоже враг народа.
– После слова «ха» нужно посмеяться? – Я все же улыбнулся.
– А ты остряк, Виктор, – Алекс стал разглядывать мое лицо, –Видел бы ты свою правую щеку. Хорошо, что тут нет зеркала…
– Что? – Спросил я.
– Ударил так, что останется шрам… – брат не договорил, таккак свет в помещении пару раз моргнул и погас вовсе.
– Начинается, – сказал я, и мой голодный желудок дал о себезнать. Как ни странно, затошнило.
– Корабль прибавил скорость, – голос Алекса звучал натянуто-холодно.
– Значит, они срезали часы жизни всем нам, – я чуть было неприбавил, что не хочу умирать, но вовремя замолчал.
– Примерно семь часов или больше, – согласился брат.
– Сколько я был без сознания? – я облизал пересохшие губы.
– Часа два… – интонации у Алекса были какие-то испуганные.
– Один час за семь. – Меня затошнило еще сильнее, – по-моему,это не начало – это конец.
– По-моему, тоже, – голос брата стал садиться, – Нужновыбираться.
Он подошел к двери, толкнул ее и она поддалась.
– Нет света, двери не работают – плохо дело, – сказал Алекс,– Идем?
– Подожди, – это конечно было сумасшествие, – А что, еслинам остаться тут?
– Зачем, Виктор?
– А что если недоказанная теория верна? И это помещениесохранит нам жизни? – Звучало нелепо, но я хватался за последнюю соломинку, чтобыла связана с жизнью.
– Я не понимаю, Виктор? – голос брата стал серьезным.
– Что если все, что мы знаем о черных дырах не совсем верно?Что, если как таковой ее нет, а она всего лишь искажение времени, и мы можем неумереть, а попасть на другой отрезок вселенной?
