Правые партии
Если либералы призывали к национализации государства по образцу национальной гражданственности Французской революции, то члены фракции правых Государственной Думы и крайне правых организаций стремились к совершенно другой «национализации». Правая агитация против евреев, поляков, немцев, вообще иностранцев и других «инородцев» имела солидную довоенную историю. Война, естественно, привела к усилению этой риторики; она также трансформировала структурные взаимоотношения как своих, так и иностранных врагов и союзников в представлении правых.
Например, в предвоенные годы среди правых политиков не было полного согласия в том, стоит ли включать немцев в список подозрительных национальных меньшинств. Многие из них разделяли то мнение, что немецкие колонисты являются опорой самодержавия в деревне, что прибалтийские немцы более лояльны и достойны доверия, чем представители меньших этнических групп — эстонцы, латыши и литовцы, а союз с Германией более соответствует консервативно-монархическим принципам Российской империи, чем союз с республиканской Францией и демократизированной Великобританией[24]. Подобная консервативная ориентация во внешней политике часто открыто называлась «прогерманской». Рост напряженности в отношениях с Германией и Австрией вынудил многих правых политиков перейти на позиции открытой враждебности к российским немцам. Однако германофильская ориентация по-прежнему имела влиятельных сторонников даже накануне войны. Характерно, что именно бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново в феврале 1914 г. направил царю пророческую записку, в которой утверждал, что война с Германией приведет к серьезному общественному недовольству и падению режима. Он настаивал, что многие немцы верно служат царю и, в отличие от других иностранных инвесторов, постоянно живут в России, становясь вместе со своими предприятиями частью народного хозяйства, а враждебное отношение к ним лишь подрывает государственную власть.
Однако как только началась война, подобные речи никто более не желал слушать. Война вызвала буквально взрыв энергии правых, а также целый шквал обращений к царю, исходивший от вновь созданных в первую неделю войны отделений различных правых организаций. Многие из них призывали самодержца и весь народ к решительной борьбе против всех внутренних врагов. Если либералы надеялись достичь единства путем создания универсальной гражданственности, то многие правые выражали противоположный взгляд. Их идеалом стала сравнительно небольшая народная общность, сплотившаяся вокруг русского национального ядра и объединяющая всех ей сочувствующих в общей борьбе как с внешними, так и с внутренними врагами. Основными внутренними врагами перед войной считались поляки и евреи, поэтому с ее началом и немцы в правых декларациях и агитации в печати закономерно и оперативно были зачислены во вражеский лагерь и стали предметом особого внимания[25]. Для крайне правых организаций, таких как Союз русского народа и его печатный орган «Русское знамя», традиционная антисемитская и полонофобская риторика была просто и цинично перенацелена на новую, германофобскую тему. Часто немцы и евреи числились партнерами в тайных сговорах с целью саботажа, финансового господства и шпионажа. Вскоре после начала войны «Русское знамя» стало раздувать вопрос о том, что главные враги России — внутренние, и прежде всего это «жиды», немцы, поляки и иностранное засилье, что во многом совпадало в подобном контексте с отрицанием в широком смысле агентов модернизации, коммерциализации, посредничества и т.п. Весьма распространенной темой, которую столь любил развивать в своих речах лидер думской фракции правых А.Н. Хвостов, были тайные заговоры и засилье международной олигархии в банковском деле, финансах и международной торговле, возглавляемой евреями и вообще иностранцами. Когда в сентябре 1915 г. он был назначен министром внутренних дел, подобные идеи стали основанием и для государственной политики[26]. Лидер одной из наиболее крайних правых групп А.И. Дубровин выразил свои взгляды в записке, направленной царю в мае 1915 г., где он утверждал, что основной внутриполитической проблемой России стало «немецкое засилье». В качестве мер борьбы с этим злом он предлагал царю выслать 9/10 прибалтийских немцев, а заодно и евреев, в Якутию, запретить лицам немецкого происхождения (независимо от гражданства) занимать какие бы то ни было посты на государственной службе, конфисковать земельные владения немецких «колонистов» и прибалтийских немцев и оставить в силе все ограничения для евреев. Крайне правый Русский монархический союз формулировал концепцию своей роли в войне довольно лаконично: мол, «коренники» (коренные русские) должны объединиться вокруг царя и православной церкви и в неустанной борьбе с внутренними врагами. Наиболее поразительно не то, что подобные мнения существовали, а то, что режим, в полном противоречии с декларативно поддерживаемой темой патриотического единения всего населения в общей борьбе, не только позволял вести в печати злобно-клеветническую агитацию против национальных меньшинств, но даже поддерживал и субсидировал подобные шовинистические группы и их печатные органы.
Всероссийский национальный союз
Партия русских националистов была более серьезной и массовой организацией, чем Союз русского народа или фракция правых Государственной Думы, и пользовалась до определенной степени более широкой и активной поддержкой населения. Она сосредоточила свои усилия на более конкретном предмете — кампании против вражеских подданных[27]. Члены партии присоединились к общему патриотическому порыву в начале войны и «быстро забыли свои внутренние разногласия и равно присущее всем членам партии недовольство правительством», которое никак не желало принять на вооружение программу русских националистов. 21 июля Всероссийский национальный клуб распространил заявление с призывом прекратить все внутренние распри и объединиться с правительством и всем обществом в борьбе против внешнего врага.
