Так что же это значило — вступить на «Путь воина»?
Столкновение с современностью
По всей видимости, о русской мафии у японцев сложилось вполне определенное впечатление. Лично мне обо всем сказал один случай, который произошел, когда мы отправились в японскую баню — Онсэн, то есть «горячие источники». Такие горячие минеральные источники, бьющие из гор, создают в природе целые озера, в которых, кстати, помимо людей очень любят купаться и обезьяны. Вода в них крайне горячая, но тело быстро привыкает к ней, и в Онсэне можно просидеть достаточно долго. Зато потом чувствуешь себя словно заново родившимся. Мы, правда, отправились в искусственный Онсэн, расположенный на искусственном же острове, возведенном, как водится, на утрамбованной свалке. На нем находится целый остров развлечений — американские горки, аттракционы и этот самый, совершенно замечательный, Онсэн. Более шикарную баню вообще трудно себе представить.
Там все сделано очень красиво, а кроме того, сохранен традиционный японский дух. Посетителям выдают кимоно, в которое они должны переодеться, и они чувствуют себя как самые настоящие самураи.
В случае с нами было, правда, одно лишь «но», зато существенное: в Японии татуировки считаются частью культуры якудза (японская мафия), поэтому показывать их в публичных местах категорически запрещено. Наши же бледные русские тела у многих были сплошь покрыты татуировками. Что же делать? На этот случай в японских банях выдается специальный пластырь, которым заматываются места с татуировками. С мумиями в Онсэне туговато, а наши ребята превратились как раз в мумий. Так что похожи мы стали не на японских самураев, а на русских якудза.
Вспоминая поход в Онсэн, думаю про другое.
«…то, что создается веками, не может исчезнуть в десятилетия. Как старое и новое сплелось в Японии — какими силами? Говорят, что сердцем Япония — в старом, а умом — в новом. Быть может, ум и сердце японского народа идут рука об руку. Но, во всяком случае, каковы те силы, которые есть в японской старине, силы, давшие народу уменье принять все новое», — писал в «Камнях и корнях» в 1935 году Борис Пильняк.
Опять столкновение все тех же граней — реальности и карикатуры на нее.
Вступи на Путь верности
Так что же такое «Бусидо»? Что такое «Путь»?
Вероятно, это путь, который «приказывает сражаться бешено, насмерть». А еще «Путь воина» — это понимание того, что ты не знаешь, что может случиться в следующий миг, и готовность решительно действовать в «мимолетных обстоятельствах».
Самурай всю жизнь стремится к тому, чтобы никогда не отступать от Пути. Один из знаменитых самураев по имени Сэнэнори даже скажет: «В пределах одного вдоха нет места иллюзиям, а есть только Путь».
Но в первую очередь Путь воина — это Путь верности.
Из истории известно, что самураи появились как вооруженная дружина местных феодалов. От них требовалась слепая верность господину, с которым буси находился в отношениях покровительства и служения. Клятв в верности самураи при этом не давали — это считалось бы унижением их чести. Кстати, такое понимание чести сказалось даже на лексике японского языка. Инадзо Нитобэ считает, что в японском языке нет слова «ложь»: слово «усо» употребляется как отрицание правдивости, то есть «макото», либо же факта, то есть «хонто».
В «Кодексе Бусидо» считалось, что без беспрекословной преданности не было бы никаких других добродетелей. На преданности господину в Японии воспитались многие поколения людей. В рескрипте 1890 года по вопросам просвещения император Муцухито среди всего прочего сказал: «Вот основные начала воспитания для наших подданных: будьте преданы вашим родным. и верны вашим друзьям».
Широко известна в Японии и за ее пределами знаменитая история 47 ронинов, отомстивших за смерть своего даймё и приговоренных за это правительством сёгуна к харакири. События эти происходили в 1702 году. Один из самураев высшего ранга по имени Наганори Асано во время подготовки к приему посла во дворце сёгуна был оскорблен другим феодалом, князем Кодзукэноскэ Кира. История умалчивает, специально ли тот спровоцировал даймё или же сделал это по небрежности. Но оскорбленный Наганори бросился на своего обидчика и обнажил во дворце сёгуна лезвие малого меча. Он не мог не отомстить, ибо этого требовала мораль японского рыцарства. Но обнажить меч во дворце сёгуна являлось неслыханным преступлением. Даймё Асано был приговорен к харакири, а его самураи распущены, тем самым превратившись в ронинов. Однако 47 ставших ронинами самураев по-прежнему были верны своему казненному господину и решили мстить за него.
Долгое время 47 самураев следили за оскорбителем Асано — ведь именно из-за него погиб их сюзерен. Наконец, выбрав удобный случай, ронины ворвались в дом Кодзукэноскэ Кира и убили его.
Этот случай считали образцом для подражания. Была даже создана пьеса «Тюсингура» о 47 верных самураях. Следует отметить, что она по сей день числится в репертуаре театра кабуки.
Верность самурая была и в самом деле тесно сопряжена с понятием долга мщения — за обиду господину либо за гибель господина или лучшего товарища. Кровная месть — катакиути — была узаконена «Кодексом Бусидо» в качестве вида нравственного удовлетворения чувства справедливости. Верность сюзерену требовала обязательной мести за оскорбление господина. Так сказать, «обиду надо заглаживать справедливостью».
Сохранилась удивительная история катакиути. Жила семья самурая — мать, два взрослых брата, один из которых, по имени Дэнко, был монахом, и малыш. Однажды мать взяла с собой на проповедь самого младшего сына. После проповеди мальчик случайно наступил на ногу незнакомцу, и тот обнажил меч и убил малыша. Мать бросилась на обидчика, но тот убил и ее. Этот незнакомец тоже был из знатных самураев рода Гороуэмон: его отец был советником некоего князя Мимасака, а младший брат аскетствовал в горах. Средний сын убитой матери, узнав о беде, решил мстить и тоже был убит родней Гороуэмона.
Тогда и Дэнко, несмотря на то что он был буддийским священником, все равно решился отомстить убийце своей матери и братьев. Зная, что его накажут, он направился к мастеру меча Иёнодзё и попросил его сделать ему длинный и короткий мечи. Более того, священник пожелал стать учеником мастера. Ровно год длилось его ученичество, и вот Дэнко был готов к осуществлению своего замысла. Одевшись в наряд простолюдина, он направился в дом врага. Месть удалась, но даймё Мимасака был вне себя от ярости. Он обратился к Таннэну, главному священнику Ко-дэндзи, и сказал:
— Когда священник убивает человека, его нужно приговорить к смерти.
— Приговор духовному лицу может вынести только традиция храма Ко-дэндзи, — ответил главный священник.
Господин Мимасака рассердился еще больше и спросил:
— К чему же его теперь приговорят?
— Хотя вам этого знать не полагается, — отвечал Таннэн, — я все равно отвечу вам. В соответствии с законом провинившийся священник должен низложить мантию и уйти в изгнание.
Когда Дэнко отправлялся в изгнание, несколько его учеников взяли короткие и длинные мечи и ушли вместе с ним. Дэнко прожил долгую жизнь, пользуясь огромным уважением у самураев.
