После того как Титанов прогнал уже с неба Кронной, Младшего между детьми, Тифоея, Земля-великанша На свет родила, отдавшись объятиям Тартара страстным.
Такое сообщение в принципе не противоречит Аполлодору, поскольку «после Титаномахии» может означать и «после Гигантомахии», которая разразилась позже. Но жена Тифона, нимфа Ехидна, о которой мы поговорим ниже, ко временам Гигантомахии давно погибла (она пала от руки многоглазого Аргуса задолго до восстания гигантов, поскольку и сам Аргус погиб еще в далекой древности, охраняя знаменитую корову Ио). Более того, даже если допустить, что сведения о гибели Ехидны оказались ложными, мы знаем, что Тифон прожил с ней в любви и согласии достаточно долго, чтобы родить по крайней мере десяток детей. Многие из этих детей были позднее сражены рукой Геракла. Трудно допустить, чтобы Тифон, рожденный после завершения Гигантомахии, то есть в то время, когда Геракл был уже прославленным воином, успел возмужать да еще родить и вырастить множество детей — и все это за недолгое время, остававшееся до смерти самого Геракла (который погиб достаточно молодым).
Нонн Панополитанский, в «Деяниях Диониса» подробно описывающий битву Зевса с Тифоном и гибель последнего, сообщает, что в ней принял участие Кадм, живший за пять поколений до Гигантомахии. Поэтому есть основания думать, что Аполлодор ошибся и Гея родила Тифона, во всяком случае, задолго до войны с гигантами, а скорее всего, и достаточно задолго до времени жизни Ио — то есть вскоре после завершения войны с титанами. Но когда бы ни родился Тифон, все авторы сходятся на том, что это было страшное чудовище. Аполлодор, возможно, ошибся в датировках, но нет оснований сомневаться в остальных сведениях, сообщаемых этим крайне добросовестным мифографом. Автор «Мифологической библиотеки» пишет о Тифоне:
«Он превосходил всех существ, которых родила Гея, ростом и силой. Часть его тела до бедер была человеческой и своей огромной величиной возвышалась над всеми горами. Голова его часто касалась звезд, руки его простирались одна до заката солнца, другая — до восхода. Они оканчивались ста головами драконов. Часть его тела ниже бедер состояла из огромных извивающихся кольцами змей, которые, вздымаясь до самой вершины тела, издавали громкий свист. Все тело его было покрыто перьями, лохматые волосы и борода широко развевались, глаза сверкали огнем».
Гесиод сообщает, что головы змей издавали разнообразные устрашающие звуки, для самих змей отнюдь не присущие:
Силою были и жаждой деяний исполнены руки Мощного бога, не знал он усталости ног; над плечами Сотня голов поднималась ужасного змея-дракона. В воздухе темные жала мелькали. Глаза под бровями Пламенем ярким горели на главах змеиных огромных. Взглянет любой головою, — и пламя из глаз ее брызнет. Глотки же всех этих страшных голов голоса испускали Невыразимые, самые разные: то раздавался Голос, понятный бессмертным богам, а за этим как будто Яростный бык многомощный ревел оглушительным ревом; То вдруг рыканье льва доносилось, бесстрашного духом, То, к удивлению, стая собак заливалася лаем, Или же свист вырывался, в горах отдавался эхом.
А Нонн приписывает змеям, входившим в состав Тифона, не только голоса, но и головы разнообразных зверей:
…Рои он глоток тяжкоревущих Выставил, и завопили все криком, лишь зверю приличным, Ибо змеиные кольца тел извивались над пастью Леопардов, лизали ужасные львиные гривы, Свившись в клубок, оплетали бычьи рогатые морды Сдвоенными хвостами; с слюною вепрей смешавшись, Яд источался из пастей, летя с языков острожалых!
Рождение такого чудовища Геей не вызывает особого удивления. Но интересно, что в приписываемом Гомеру гимне «К Аполлону Пифийскому» матерью Тифона названа не кто иная, как Гера — почтенная и добродетельная супруга Зевса. Гера разгневалась на мужа за то, что тот без ее участия родил Афину (как известно, Зевс проглотил свою первую супругу, Метиду-Премудрость, после чего их дочь, Афина, вышла на свет из головы своего отца). Оскорбленная Гера, узнав об этом событии, заявила:
Ныне, однако, и я постараюся, как бы дитя мне, Не опозоривши наших с тобою священных постелей, На свет родить, чтоб блистало оно между всеми богами. Больше к тебе на постель не приду. От тебя в отдаленье Буду я с этой поры меж бессмертных богов находиться.
По поводу того, что грядущее дитя будет «блистать между богами», надежды Геры трудно счесть обоснованными. В попытке родить без участия мужа Гера возложила ладонь на землю и обратилась с мольбой к «Земле и широкому Небу», а также к «богам-Титанам, вкруг Тартара в глуби подземной жизнь проводящим». Древние хтонические силы услышали просьбу обиженной богини, но поняли ее по-своему, в результате чего Гера забеременела и в положенный срок разрешилась младенцем устрашающим, но не самым блестящим:
После ж того, как и дней и ночей завершилось теченье, Год свой закончил положенный круг и пора наступила, Сын у нее родился — ни богам не подобный, ни смертным, Страшный, свирепый Тифаон, для смертных погибель и ужас.
Гера не стала кормить новорожденного и отдала его «на вскормление» другому чудовищу, Пифону.
Пифон стоит того, чтобы сказать о нем несколько отдельных слов. Это был дракон, точнее, гигантский змей, порожденный Геей-Землей. Греки эти два понятия не слишком различали, их драконы были большей частью бескрылыми (хотя существовали и крылатые) и отличались от обычных змей в основном размерами, повадками и разного рода сверхъестественными качествами.
Овидий в «Метаморфозах» уверяет, что зародился Пифон, подобно многим другим существам, от сырости. Знаменитый римлянин считал, что сочетание сырости и жара способствует самозарождению живых существ (в чем легко убедиться, перевернув нагретый на солнце камень и обнаружив кишащую под ним жизнь). Аналогично, без участия отца и помимо воли матери, и был рожден чудовищный Пифон:
Так, лишь потоп миновал, и земля, покрытая тиной, Зноем небесных лучей насквозь глубоко прогрелась, Множество всяких пород создала — отчасти вернула Прежние виды она, сотворила и новые дивы. И не хотела, но все ж, о огромный Пифон, породила Также тебя, и для новых людей ты, змей неизвестный, Ужасом стал: занимал ведь чуть ли не целую гору!
Столь сомнительное происхождение не помешало Пифону занять достаточно почетную должность. Согласно Павсанию, дракон был поставлен Геей-Землей сторожем дельфийского святилища, известного своими знаменитыми оракулами. А мифограф первого — второго веков н.э. Гигин утверждает даже, что сам Пифон и занимался здесь прорицаниями. Но его жреческая карьера длилась недолго: Аполлон застрелил дракона из лука, после чего учредил в его честь знаменитые Пифийские игры. Овидий пишет:
