— Если б вы были знакомы с моим племянником, вы бы не удивлялись, леди Вероника. Он еще более необъяснимое существо, чем мой старший брат, его отец. Никогда нельзя было сказать, чего он хочет. Пока мы с ним общались, мне казалось, он к нам хорошо относится. А сейчас я думаю, может, он нас все это время ненавидел и искал способ устроить нам неприятности?
— И тем не менее вы хотите его спасти? — Голос Вероники стал совсем низким и очень твердым. — Простите, милорд, но мне трудно вам поверить. И, тем более, не могу понять: почему все-таки я?
Министр вновь густо покраснел и попытался отвести взгляд, однако тотчас понял, что этим еще больше себя выдает.
— С вами бесполезно хитрить, леди Вероника, я это уже понял. И не стану притворяться, будто я лучше, чем на самом деле. Да, я легко смирился прежде с тем, что у моего старшего брата есть сын и этому сыну достанется титул и большая часть наследства. Но когда Барти сбежал, мы с матушкой решили, что он сам того хотел… Словом, когда в конце концов его признали умершим и права наследства перешли ко мне, мы с облегчением вздохнули: сколько же можно было жить в неведении? А теперь вот есть свидетель, даже свидетели (оказалось, что Бартоломью еще кто-то видел и узнал!), свидетели того, что он жив! И это в то время, когда я уже вступил в права наследования. Значит, необходимо, либо чтобы сэр Спенсер объявился и король решил наследственный спор в ту или иную сторону, либо чтобы Бартоломью все же отказался от своих прав, раз уж не предъявил их до сих пор. Не то мое положение оказывается совершенно двусмысленным!
Леди Дредд нахмурилась.
— Милорд! В таком случае вам выгоднее всего его смерть. Но вы же не хотите сделать из меня наемного убийцу?
— Да что вы! Нет, разумеется! И ни черта мне это не выгодно! Если вдруг обнаружится, что мой родной племянник — предводитель пиратов, если его арестуют и отправят на виселицу, тогда мою карьеру можно считать конченой! Понимаете? А губернатор Багамских островов, этот кретин Вудс, только и мечтает повесить Бартоломью! Тот ему уже так насолил, что надутый служака спит и во сне видит, как наглый пират задрыгает ногами на виселице! Да, племянник именует себя Робертсом, а не Спенсером, но ведь документы-то он увез, они могут и теперь быть при нем! А если и нет — на суде все равно может всплыть его происхождение. Или он сам испугается и отпишет мне, прося вытащить из петли. Положение — смешнее некуда! Вот поэтому мне и нужно его разыскать и попытаться вернуть в Англию. Пускай бы он, в конце концов, стал графом Девонширом, я охотно уступлю ему эти болота и развалюху — старый замок! Мое кресло в Адмиралтействе все равно останется за мной, и моя карьера не пострадает от того, что мой якобы погибший родственник вдруг объявится в Лондоне. Главное, чтобы он не был обвинен в разбое и не попал под суд!
— Ясно, — Вероника поморщилась. — Но снова и, видит бог, в последний раз спрашиваю, почему все-таки вы просите об этом меня?
— Но кто же еще, во имя Божие, может найти пирата на просторах Карибского моря и Атлантики? Кто может его изловить, но не сдать властям, а уговорить уехать, пригрозив, что иначе ему несдобровать? Кто знает там все вдоль и поперек? Кто связан с пиратами, но не связан с властями и в то же время может не бояться властей, потому что любой губернатор будет вам благодарен уже за одно только избавление побережья от Тича Черной Бороды? Кого я могу просить взяться за дело, одновременно опасное и благородное? Разве есть еще человек, способный быть неуловимым, быстрым, сильным и отважным, но при этом нековарным и некорыстным? Разве есть еще один капитан Черный Алмаз?
Некоторое время Вероника Дредд молчала. Ветер шуршал ветвями акации, срывая с нее желтые лепестки цветов и кидая в зеркально-зеленую воду бассейна. Со стороны дворца лорда Уолпола вновь волнами долетала музыка, слышались голоса гостей. А в саду, под балконом, трое молодцов возились с пороховыми запалами, готовя вечерний фейерверк.
Девушка поднялась со скамьи.
— Идемте, милорд. Странное дело, но мне захотелось выпить еще шампанского.
— Вы мне не ответили.
— Потому что еще не обдумала вашего предложения. К концу вечера обязательно решу и отвечу.
Лорд Джонатан усмехнулся, вновь нервно поправляя свой парик.
— Мне казалось, вы не любите такие вещи… Всякие балы, праздники.
— С чего вы могли так подумать? Вы же вообще меня не знаете. — Она вдруг рассмеялась. — Впрочем, мне и самой еще утром так казалось. Послушайте, милорд, да снимите вы с головы этот стог сена! Или вы совсем лысый?
— Нет! — сердито отрезал министр и стащил парик, открыв для обозрения достаточно густую каштановую шевелюру.
— Красота! — хлопнула в ладоши Вероника. — Так вы очень симпатичны. А этот напудренный войлок лучше закиньте в пруд! Пошли.
Глава 3 «ТЕМЗА, СЭР!»Небольшое поместье, принадлежавшее адмиралу Роджеру Дредду и перешедшее по наследству к его дочери, находилось на берегу Ла-Манша, восточнее Портсмута. Состояло оно из одной-единственной деревни, жители которой уже много веков подряд выращивали лен и сеяли ячмень. Овец здесь тоже держали, но только для своих нужд. И хотя юго-запад Англии славился тонкими суконными тканями, которые производились на уже многочисленных в этих районах мануфактурах, здесь, на юге графства Суссекс, пока что царил старый хозяйственный уклад. Земля делилась на скромные наделы крестьян-йоменов[12], от пятидесяти до сотни акров, с которых владельцы имений исправно получали оброк. Земля прибрежной полосы была не слишком плодородна, поэтому расширявшие свои владения лендлорды не спешили покушаться на нее.
Двухэтажный каменный дом адмирала Дредда, в котором жили еще его отец, дед и, как говорили, прадед, стоял на заросшем травой пригорке. Этот пригорок, прямо от ограждавшей дом невысокой каменной изгороди полого спускался к проливу. Вдоль берега шла узкая каменистая коса — она образовывала вытянутую бухту, в которой местные рыбаки держали свои лодки. Сюда же леди Вероника привела купленный в Лондоне большой парусный баркас. На нем они с Генри Бэкли нередко выходили в море, рискуя даже в штормовую погоду уходить за пределы Ла-Манша и Па-де-Кале. Порой их плавание затягивалось на несколько дней — мореходы заходили в северные порты, бросали якорь возле безлюдных скалистых островков, где увлеченно ловили рыбу, жарили ее на костре и ночевали на расстеленном прямо в лодке запасном парусе.
Старика и девушку по-прежнему объединяла неистребимая любовь к морю, и оба знали, что эти походы на баркасе — лишь утешение, придуманное, чтобы заглушить тоску о НАСТОЯЩЕМ море, о дальних плаваниях, морских сражениях, о ежедневной опасности и ежедневном ожидании неведомого завтрашнего дня.
Возможно, благодаря этому леди Дредд вспомнила о давнем своем увлечении: как в дни юности, она принялась за книги. Спустя примерно год после ее приезда в Англию вышел новый роман, сразу завоевавший множество поклонников и заслуживший, как водится, отчаянные нападки критиков. Это был «Жизнь и приключения Робинзона Крузо»[13]. Веронике подарил эту книгу сельский учитель, большой поклонник морских приключений. Ему было страшно интересно, как оценит роман отставная пиратка. Леди Дредд прочитала роман, не отрываясь, и с тех пор перечитывала еще раза три — удивительная история моряка, оказавшегося оторванным от всего мира и выжившего среди дикой природы, диких зверей и людоедов, по-настоящему восхитила ее.
