Потерпев неудачу с персидской тактикой, пелопонесские войска обратились к тактике своих афинских противников, а именно — к блокирующим стенам. Они окружили Платеи двойной стеной из необожженного кирпича, с зубцами и башнями, как у городской стены. По обе стороны ее тянулись рвы, оттуда выбиралась земля для кирпичей. Блокада тянулась восемнадцать месяцев, после чего платейцы предприняли отчаянную попытку пробиться наружу. В темную бурную ночь 212 человек с помощью лестниц незаметно преодолели стены и скрылись. Оставшиеся 200 защитников города сражались еще шесть месяцев, после чего сдались. Спартанцы казнили всех мужчин, а женщин продали в рабство (Фукидид 2.78; 3.20–24; 3.52; 3.68).
После этого спартанцы еще 40 лет не использовали технику ограждения и, даже построив стену со рвом вокруг Мантинеи (385 год до н.э.), все же предпочли другую тактику (Ксенофонт «История Греции» 5.2.4–6). Этот метод не прижился и в других городах-государствах. Но еще через двадцать лет аркадцы использовали двойной частокол, чтобы окружить спартанский гарнизон в городе Кромне (365 год до н.э.). Оставшиеся снаружи силы не смогли помочь осажденным, так что они были взяты в плен и поделены среди союзников Аркадии (Ксенофонт «История Греции» 7.4.21–27).
Греческие осадные машины
Мы уже знаем, что на Ближнем Востоке в древности ассирийцы хорошо владели различными осадными приспособлениями, и существуют также свидетельства, что и персы использовали тараны при осадах. Конечно, было очевидно, что смышленые западные воины тоже вскоре обнаружат, какую ценность может представлять прочное бревно для открытия запертых во- рот. Историк Диодор Сицилийский, работавший в I веке до н.э., считал, что Перикл был первым греком, использовавшим таран во время осады Самоса в 440 году до н.э. (Диодор Сиц. 12.28.3). Его инженер Артемон происходил из Клазомен (город в современной Турции), где вполне мог познакомиться с персидскими машинами.
Другие авторы время от времени упоминают, что греки использовали осадные машины, но их скорее всего вводит в заблуждение общепринятая высокая оценка афинян. К примеру, в 489 году до н.э. при осаде Пароса Мильтиад явно надеялся выманить защитников из-за стен крепости, поскольку не имел средств прорваться в город. Однако когда Корнелий Непот писал «Жизнь Мильтиада», он добавил упоминание про «навесы и укрытия» (vineis ас testudinibus) вроде тех, которые употребляли современные ему римляне при наступлении на осажденный город (Непот «Жизнь Мильтиада» 7). Но мы уже знаем, что Диодор Сицилийский, описывая то же время, что и Непот, утверждал, что только в 440 году до н.э., через много лет после смерти Мильтиада, греки впервые использовали навесы и тараны. Версия Непота век спустя была повторена Плутархом, который ссылается на Эфора (Плутарх «Перикл» 27). Но работа этого историка, от которой остались лишь фрагменты, была написана через целых сто лет после осады Самоса, т.е. в то время, когда осадные машины уже были широко известны. Да и сам Плутарх оговаривается, что не все верят этому замечанию Непота.
На самом деле, за исключением использования таранов спартанцами при Платеях в 429 году до н.э. (которым защитники успешно противостоя- ли), греки в том же V веке не проявляли никакого интереса к машинам. Так что, имея столько свидетельств их отсталости в технике осады, ученые подвергают законному сомнению и рассказ Павсания об осаде Эниад. В нем говорится, что мессенийцы подкопали стены и привели технику (mechanemata) для того, чтобы сокрушить укрепления (Павсаний 4.25.2), после чего горожане заключили соглашение о своем беспрепятственном выходе из города, дабы избежать ужасной участи в случае поражения.
Бронзовая «голова» тарана, найденная в Олимпии, где она, по всей вероятности, была поднесена богам как военная добыча. Особенности декора позволяют отнести ее к концу V века до н.э. Должно быть, она увенчивала таран высотой примерно 9 дюймов (22 см) и толщиной 3 дюйма (8 см). Вертикальное лезвие с пятью треугольными зубцами с каждой стороны предназначалось, видимо, для пробивания кирпичной стены.
Простейшая форма тарана — это бревно, которое держат в руках несколько человек. Такой вид тарана изображен на колонне Траяна — бревно держат даки, осаждающие римскую крепость. Кажется, обычай придавать наконечнику тарана форму бараньей головы был широко распространен.
Однако скорее всего Павсаний добавляет детали, знакомые ему по современной ему военной технике императорского Рима, но еще неизвестные в V веке до н.э.
В основном греческие писатели применяют термин «машины» (mechanai) к достаточно широкому спектру различных устройств. Фукидид дважды говорит о спартанских машинах, пробивавших стены в Платеях. Из контекста, а также судя по использованию Фукидидом слова embole, которое обычно означает бушприт корабля, это определенно стенобитные тараны, причем довольно примитивной конструкции, судя по той легкости, с которой платейцы с ними справлялись. В двух других случаях Фукидид употребляет слово «машина» для обозначения примитивного, но действенного огнемета, который вражеские силы использовали против афинских деревянных укреплений в городах Делия и Лекиф в 424 году до н.э. А в 403 году до н.э. афиняне так боялись прибытия «машин» из Пирея, что по совету инженера (mechanopoios) нагромоздили на дороге валуны, чтобы помешать их доставке (Ксенофонт «История Греции» 2.4.27). К несчастью, мы не можем сказать, что за хитроумное изобретение на колесах имелось в виду. Тем не менее остальные восемь раз, когда Фукидид использует слово «машина», он имеет в виду просто осадные лестницы, и нет причин считать, что в обычных обстоятельствах греки использовали что-то более сложное.
