Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198
В Опероде, по свидетельству Теодори, в этот период служили «пайковые» и «подозрительные» служащие, причем некоторые, как Н. В. Мустафин, исчезали, когда надо было ездить на телеграф или дежурить после формального окончания работ (16 часов); много было «хозяев и просто безответственных», отменяющих распоряжения С. И. Аралова и Л. Д. Троцкого — большевики С. В. Чикколини, А. Ф. Боярский, П. С. Плотников и даже некий Цабичей, будущий участник военного переворота, организованного подполковником М. А. Муравьевым[92] (правда, летом 1918 г. Чикколини «поставил на место» лично нарком Троцкий, как не без злорадства заметил позднее Теодори, отбив всякое желание отменять распоряжение ответственных руководителей)[93].
Руководство Оперода было «под стать» общей массе «служащих». Один (Аралов) — карьерист, другой (Чикколини) — маньяк. Чтобы не показаться голословным, я приведу некоторые подробности дальнейшей биографии обоих. С. И. Аралов, что характерно, переложил всю свою работу на консультанта Оперода — Г. И. Теодори: последнему с подачи Семена Ивановича постоянно приходилось «прикрывать своей подписью расходы, которые делались различными лицами в Опероде» помимо Теодори; причем Теодори (напоминал генштабист Аралову в декабре 1918 г.) «обходили потому, что знали, что расход незаконен и при мне не пройдет»[94]. С. В. Чикколини в Опероде, в котором он проработал до июля 1918 г., принимал на службу «массу лиц, преимущественно женщин»[95], а в ноябре 1918 г., с согласия В. И. Ленина и Я. М. Свердлова, снят с должности председателя Революционного военного трибунала (РВТ) Южного фронта и предан суду после жалобы членов РВТ: Чикколини, по их заявлению, терроризировал всех сотрудников, не исключая коммунистов. Члены РВТ жаловались, что «сотрудники работают под страхом возможности дикой над ними расправы, вплоть до расстрела, по капризу Чикколини; …он неоднократно пытался совершить гнусное насилие над честью работающих в трибунале сотрудниц. Без суда и следствия производятся расстрелы, по единоличному приказу Чикколини. Вместо применения целесообразных репрессий Чикколини наводит панику на всех, не исключая коммунистов, вызывая в них справедливое чувство ненависти и злобы к трибуналу… Чикколини довел до невыносимой крайности эксплуатацию сил товарищей сотрудников трибунала, бесцельно расточая их на пустяки вместо направления их для серьезной работы. Работу трибунала Чикколини превратил в мальчишескую игру, невыносимо опасную по своим последствиям…»[96]. В «Известиях ВЦИК» позднее уточнялось, что для расстрела одного из железнодорожников имелись определенные основания, но признавался тот факт, что для расстрела второго нужен был более тяжкий поступок, более того — железнодорожнику Ольховацкому обвинение было вынесено уже после расстрела. В той же газете: «Вспыльчивый, нервный и резкий Чикколини терроризировал и своих сотрудников, отношение же к сотрудникам-женщинам проявлялось в непристойных приставаниях. Врачи, свидетельствовавшие подсудимого, признали его психически вменяемым. В свою защиту подсудимый указал на обстановку своей деятельности, на критический момент, требовавший чрезвычайных мер в борьбе с красновцами. Не было никаких инструкций, которые бы точно определили деятельность [ВРТ], и, в сущности, ему была предоставлена свобода действий. Обвинитель указывал, что своими действиями Чикколини навел панику на всех, вызвал чувство злобы и ненависти к трибуналу, довел идею Красного террора до абсурда, подрывая тем [самым] авторитет Советской власти. Обвинитель требовал сурового приговора, который поставит точку бессмысленного террора, проводимого единоличным усмотрением. Подсудимый, возражая на обвинение, будто он случайно выброшен на гребень революционной волны, указывает на свое политическое прошлое, на годы скитаний по тюрьмам, и признает себя виновным только в том, что в его поступках было только заблуждение, ошибки, но не злой умысел»[97]. Судьба покарала мерзавца: в 1920 г. он получил свою пулю на фронте.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 198
