Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
Курсант, направившийся к сухой земле, повернулся и снова занял свою позицию за мной. Взяв меня за руку, он также запел. Инструктор поднял рупор и крикнул, чтобы мы немедленно замолчали. Но никто не послушался. Он заорал на старшего среди нас, чтобы тот навел порядок. Но пение продолжалось. С каждой угрозой голоса становились громче, мы чувствовали себя крепче, а стремление выстоять вопреки тяготам делалось несгибаемым. Огонь освещал лицо инструктора во тьме: он улыбался.
Опять-таки мы усвоили важный урок: одному человеку под силу объединить всю группу. Он способен воодушевить остальных, дать им надежду. Если он в состоянии петь, сидя по шею в грязи, значит, в состоянии и мы. Если он сумеет выдержать зверский холод, значит, сумеем и мы. Если он может держаться, значит, можем и мы.
* * *
Зал военной авиабазы в Довере был полон скорбящих семей: безутешные дети всхлипывали в объятиях матерей; родители держались за руки в надежде набраться сил друг у друга; на лицах жен застыло отстраненное выражение неверия. Всего лишь пять дней назад в Афганистане был сбит вертолет с «морскими котиками» и их коллегами из афганского спецназа. Все 38 человек на борту погибли. Это крупнейшая потеря в ходе войны с терроризмом.
Через час без малого в Довере должен был приземлиться большой транспортный самолет C-17. Родственникам павших героев предстояло пройти к нему и встретить гробы, покрытые флагами. Пока семьи ждали, в зал пришли президент Соединенных Штатов, министр обороны, другие министры и военачальники. Они хотели отдать последние почести погибшим и утешить тех, кого могли.
Я бывал на десятках мероприятий, посвященным павшим воинам. Это нелегко: я часто сомневался, что мои соболезнования хоть что-то значат для тех, кто потерял близких, и что шок позволит им их воспринять.
Мы с моей женой Джорджэнн стали говорить с семьями, и я с трудом подыскивал нужные слова. Как выразить свою эмпатию? Как объяснить, что их сын, муж, отец, брат или друг пожертвовали жизнью не напрасно? Я делал все, чтобы утешить каждого. Я обнимал их. Я молился с ними. Я пытался оставаться сильным ради них, но в глубине души чувствовал: всё не то.
Затем, встав на колени возле пожилой женщины, я заметил, что рядом одна семья беседует с Джоном Келли, генерал-лейтенантом морской пехоты. Келли, военный советник министра обороны, был высоким и подтянутым человеком в безукоризненной форме, с коротко стриженными седыми волосами. Вокруг него собрались люди — убитые горем родители и их дети, — и я физически ощутил, как его слова сочувствия и поддержки вливают в них силы. Он улыбался — и они улыбались. Он обнимал их — и они его обнимали. Он протягивал им руку — и они крепко ее пожимали.
Еще раз обняв этих людей и поблагодарив их семью за их жертву, Келли перешел к следующей группе. В течение следующего часа он побеседовал почти со всеми семьями в зале. И его слова, больше, чем слова любого другого человека, трогали сердце каждого родителя, каждой жены, каждого брата, каждой сестры, каждого друга. В его словах звучало понимание. Они были исполнены сострадания, а превыше всего — надежды.
Только Джон Келли мог изменить ситуацию в тот день. Только он мог дать надежду, ибо знал, что такое потерять сына на войне.
Первый лейтенант Роберт Келли был убит в Афганистане в 2010 году, когда служил в 3-м батальоне 5-го полка морской пехоты. Генерал Келли и его семья страдали после трагедии, как и люди в Довере. Но семья Келли выжила. Она прошла через муки, боль и чувство невосполнимой потери.
Я смотрел на него в тот день и заряжался энергией. Ведь когда ты теряешь солдата, ты не только скорбишь об утрате: ты боишься, что эта судьба ждет и тебя. Ты начинаешь думать, переживешь ли потерю ребенка. Размышлять, на кого останутся близкие без твоей поддержки. Ты надеешься и молишься о том, чтобы Бог был милостив и не взвалил на твои плечи этот немыслимый груз.
В последующие три года мы подружились с Джоном Келли. Это замечательный офицер, надежная опора своей жене Карен, любящий отец своей дочери Кейт и старшего сына, майора ВМС Джона Келли. Но дело не только в этом: Джон Келли давал всем окружающим надежду. Надежду на то, что и в сложное время мы сможем подняться над болью, мукой и разочарованием — и стать сильными; на то, что в каждом из нас есть способность двигаться дальше, причем не просто выживая, но и вдохновляя других.
Надежда — самая могущественная сила в мире. Благодаря ей вы можете воодушевить целые страны. Распрямить спины тех, кто поник. С надеждой вы сумеете смягчить боль невыносимой утраты. Подчас лишь один человек способен все изменить.
Все мы однажды будем по шею в грязи. В это время нужно громко запеть и широко улыбнуться — поднять дух окружающих и дать им поверить, что завтра настанет лучший день.
Глава 10
Никогда не сдавайтесь
Если вы хотите изменить мир…
никогда, никогда не звоните в колокол
Вместе с другими 150 курсантами я стоял по стойке смирно. Начинался первый день обучения «морских котиков». Инструктор в армейских ботинках, штанах цвета хаки и майке с сине-золотой эмблемой прошел через большой асфальтовый двор к медному колоколу, висевшему у всех на виду.
«Джентльмены, — начал он, — сегодня первый день подготовки "котиков". В ближайшие шесть месяцев вы пройдете самый жесткий курс обучения во всей армии Соединенных Штатов».
Я огляделся и заметил на лицах товарищей дурное предчувствие. Инструктор продолжал: «Вас ждет испытание, какого у вас еще не было». Сделав паузу, он оглядел новобранцев-«салаг». «Большинство из вас не выдержат. Я позабочусь об этом». Он улыбнулся. «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы выбыли!» Он жестко отчеканил последние три слова. «Я буду издеваться над вами. Я буду унижать вас при однокурсниках. Я буду требовать от вас невозможного». Он слегка ухмыльнулся. «И вы почувствуете боль. Много-много боли».
Инструктор взял в руки веревку, сильно дернул за нее, и долгий гул разнесся по двору. «Но, если вам не нравится боль, если вам не нравится все это унижение, есть легкий способ уйти». Он снова потянул за веревку, и глубокий металлический гул опять отозвался эхом в соседних зданиях. «Чтобы покончить с этим, нужно лишь трижды позвонить в колокол».
Он отпустил веревку. «Позвоните в колокол — и вам не придется рано вставать. Позвоните в колокол — и у вас не будет длинных пробежек, заплывов в холодной воде и полосы препятствий. Позвоните в колокол — и вы избавитесь от всех мучений».
Затем инструктор опустил глаза вниз на асфальт и, казалось, отвлекся от заготовленного монолога. «Но позвольте кое-что сказать, — произнес он, — если вы уйдете, вы будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Когда вы сходите с дистанции, легче не становится».
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
