Формирование сословий протекало в России медленно. Существенное влияние на этот процесс оказал факт образования огромного фонда государственной земельной собственности. На Западе духовное сословие, стремившееся к автономии от светской власти, консолидировалось ранее других сословий и стало своего рода моделью для остальных. В России дворянство опередило другие слои и группы, при этом зависимость от государственной власти стала самой характерной чертой этого сословия. Экспроприация высшего сословия Новгорода позволила Москве сконцентрировать в своих руках огромные материальные ресурсы. Власть и могущество самодержавной монархии упрочились.
В политическое сознание общества внедрялась имперская доктрина. С 1497 г. гербом Российского государства стал византийский герб — двуглавый орел. Скромный церемониал московского двора уступил место пышным византийским ритуалам. Великий князь не довольствовался прежними титулами и стал называть себя самодержцем. (Этот титул был точным переводом византийского императорского титула «автократор».) Полагают, что перемена в титулатуре была связана с обретением государственной независимости. Иван III стал обладать державой сам, а не из рук золотоордынского хана. Однако возможно и более простое толкование. В Византии титул «автократор» носил старейший из императоров, стремившийся подчеркнуть свое первенство по сравнению с императорами-соправителями. Любопытно, что старший сын императора, становясь соправителем отца, мог получить титул кесаря или царя. Титул «самодержец» понадобился Ивану III после того, как у него появился один, а затем два соправителя — Дмитрий и Василий — с одинаковыми титулами «великих князей».
Объединение земель превратило Московию в могущественную военную державу. В давнем конфликте с Литвой из-за пограничных русских земель перевес все больше склонялся на сторону России. Под натиском католицизма православное население Литвы все чаще обращало взоры в сторону единоверной Москвы. Отъезд православных князей (Воротынских и др.) на службу к Ивану III имел результатом присоединение к России значительной территории в верховьях Оки. По договору 1494 г. Литва признала утрату Вязьмы, важнейшей крепости на подступах к Москве. Брак литовского князя Александра с дочерью московского великого князя имел целью положить конец войне на границе. Но эта цель не была достигнута. В 1500 г. русские полки заняли Брянск и вышли на Днепр. В бою на реке Ведрошь воевода Д. Щеня-Патрикеев наголову разгромил литовскую армию, позднее произвел глубокое вторжение в пределы Ливонского ордена. Русские предполагали закончить войну, заняв Смоленск. Но это им не удалось. Согласно миру, заключенному в Москве в 1503 г., к России отошли Чернигов, Новгород-Северский, Брянск и другие города.
Внешнеполитические успехи России были впечатляющими. Ее дипломатические связи расширились. Глава Священной Римской империи германской нации направил в Москву посла и предложил Ивану III принять королевский титул. Европейские страны стремились заручиться союзом с Русским государством для отпора турецкому вторжению на Балканы. Москва отклонила предложение Вены. Воспитанные в византийских традициях московские государи неоднократно употребляли титул «царь» или «кесарь», но исключительно в дипломатической переписке с Ливонским орденом и мелкими германскими княжествами. «Великий» князь Московии не желал ронять свое достоинство в сношениях с «великим» магистром Ордена или «великими» немецкими князьями.
Казачество
Со времен правления Василия III в документах все чаще упоминаются сведения о казаках.
Татарское нашествие смело с лица земли славянские поселения в степной полосе между Днепром и Волгой, в Тмутаракани и других пунктах Приазовья. Но пути в глубь степей не были забыты на Руси. Едва Золотая Орда утратила былое могущество и стала распадаться, русское население начало возвращаться в донские, приазовские и волжские степи. Медленное, но ощутимое движение происходило на всем пространстве от Киева до Нижнего Новгорода.
«Дикое поле» манило русских людей обилием земель и угодий. Богатства «подрайской землицы» на нижней Волге и на Дону контрастировали с суровой природой Русского Севера. Польский автор Матвей Меховский писал в начале XVI в.: «Оттого татары и называют Дон святым, что близ него они находят готовую пищу: плоды, мед, рыбу».
Продвижение русского населения на юг благоприятствовало укреплению южных границ Русского государства. В начале XVI в. пограничные укрепления располагались по линии Коломна — Серпухов — Тула. К 60-м гг. XVI в. линия обороны проходила от Алатыря, Шацка и Ряжска до Донкова (на Дону), Новосили и Мценска.
Часть беглого люда, уходившего в южные степи, оседала в районе выдвинутых в «дикое поле» оборонительных укреплений. Но большинство, опасаясь выдачи, уходило за пределы пограничных уездов, туда, где располагались редкие ордынские кочевья.
Поначалу число русских переселенцев в «диком поле» было невелико, и они часто селились в татарских станицах, где жили рабы и «черные люди», отбившиеся от своих кочевий.
На первых порах в вольных станицах преобладали татары из разных орд. Московские власти во время переговоров с Ногайской Ордой отметили, что «на поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаков, а и наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят».
Вольные станицы пополнялись «изгоями» из самых разных мест. Но приток беглецов с севера очень скоро стал преобладающим: земледельческое население Руси было куда более многочисленным, чем кочевое в «диком поле».
Число выходцев с русских «украин» умножалось из года в год. Воеводы сообщали Ивану IV в Москву: «Ныне, государь, казаков на поле много; и черкасцев, и кыян, и твоих государевых, вышли, государь, на Поле изо всех украин». Многие казаки уходили в степи, оставив дома семьи. Переждав лихую годину, они возвращались в родные селения. Но с годами все больше беглых навсегда оставалось в «поле».
В степях переселенцы основывали свои станицы либо на больших речных островках, либо на гористых берегах наподобие волжских Жигулей. Колонисты промышляли дичь, ловили рыбу. Реки давали им пропитание. Легкие речные суда — струги — заменяли лошадей. Верхом на коне казаку трудно было ускользнуть от подвижных ордынских отрядов, на струге же он был неуловим.
