Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
Сотня марок в месяц были не бог весть какими деньгами. Да и работа не приносила удовлетворения – жалкая газетенка без влияния. Люди, которым он адресовал свои речи, были глупы и приходили в раздражение от первых же лозунгов. Тупицы, они, по мнению Геббельса, не многого стоили. Ему было неприятно, он чувствовал себя не на месте, словно «хороший актер на провинциальной сцене», как он писал домой. Он зря терял свое время. И он опять стал подумывать о писательстве.
Как-то вечером послушать его речь пришел высокий дородный мужчина – Грегор Штрассер из Ландсхута в Баварии. Разумеется, Геббельс знал, кто перед ним. После того как Гитлера приговорили к тюремному заключению, этот ветеран партии взял на себя политическое руководство. Его внешность провинциального бюргера была обманчива. За его кажущимся благодушием скрывалась колоссальная энергия, и он желал всю ее направить на дело партии. Кроме того, будучи прекрасным организатором, он работал даже с большей отдачей, чем Гитлер. Он был терпелив с партийными функционерами и не впадал в истерики, как Гитлер. Он редко повышал голос. В этом тихом омуте, пожалуй, таилась личность более радикальная, чем Гитлер.
Геббельс ничуть не был рад тому, что столь важная фигура видит его в неблагоприятной обстановке, да еще выслушивает его поношения в адрес нацистской партии. Но Штрассер обладал чувством юмора, он не рассердился, а, напротив, после выступления Геббельса подошел к нему и, представившись, сказал: «Вы превосходный оратор. Возможно, придет день, когда мы будем работать вместе».
Этот день пришел раньше, чем они думали. Через неделю после их встречи, накануне Рождества 1924 года, Гитлера амнистировали. Он, не откладывая, начал собирать под свое знамя остатки партии и уже в феврале 1925 года вновь был избран фюрером. Штрассер уступил ему, выторговав себе свободу действий в партийном строительстве на севере и западе Германии. Он продал свою аптеку и вместе с младшим братом Отто основал в Берлине нацистское издательство «Кампфферлаг». Ему понадобился новый личный секретарь, чтобы заменить Генриха Гиммлера, который разуверился в будущем нацизма и вложил все свои сбережения в птицефабрику.
И тогда Штрассер вспомнил о Геббельсе. Позже он заметил, что «купить Геббельса было нетрудно». Он предложил ему должность личного секретаря и одновременно управляющего делами в Северном Рейне – Вестфалии с жалованьем двести марок. Геббельс тотчас же согласился и бросил работу у Вигерсхауса, притом без слова объяснений. Впоследствии он жаловался на членов Партии народной свободы, «с которыми прошел часть пути и которые теперь воротят нос. Ни приветствия, ни взгляда, ни рукопожатия». Он возмущался тем, что другие позволяют себе менять мнение о нем на противоположное.
Вскоре он уже был личным секретарем Штрассера, но чисто номинально. В основном он должен был писать речи и организовывать митинги, что занимало его почти каждый вечер.
Земля Северный Рейн – Вестфалия представляла собой густонаселенный регион. Города практически сливались в огромный полис и сообщались между собой пригородными поездами. Геббельс был вечно в пути. Эссен, Кельн, Дюссельдорф, Эльберфельд, Дуйсбург, Крефельд, Дортмунд… Он редко ночевал в одном месте дважды.
Он становился умелым агитатором – нужда заставила его научиться. Он познал многие хитрости своего дела. Его талант ярко выделялся на сером рутинном фоне. Если у него и был когда-то страх перед сценой, то теперь он избавился от него. Если он когда-то смущался, то теперь публика не могла заметить и следа застенчивости. Теперь он мог взойти на трибуну и громко провозгласить заведомую ложь. Довольно эксцентричный, он производил впечатление даже на недоброжелательно настроенную аудиторию, чем завоевывал новых сторонников нацистам. Он был слишком занят и слишком уставал, чтобы изобретать новые лозунги. И вскоре он понял, что в этом нет необходимости, потому что одни и те же слова, повторенные много раз, производят эффект кувалды (эту истину открыл для себя и Гитлер). Он по натуре был циником и иногда без стыда признавался себе, что, чем банальнее и глупее его аргументы, тем сильнее эффект.
Он также обнаружил, что суть дела в личном контакте. «Революционные движения создаются не великими писателями, но великими ораторами, – позже заметил он. – Неверно думать, будто печатное слово намного действеннее, потому что его прочитывает ежедневно масса людей. Даже если оратор обращается в лучшем случае к нескольким тысячам слушателей, в то время как писатель-политик имеет аудиторию в десятки и сотни тысяч читателей, произнесенное слово влияет не только на присутствующих, но и передается из уст в уста сотни тысяч раз. Поэтому эффектная речь заставит думать гораздо сильнее, чем хорошо отредактированная печатная. Вот почему на первом этапе сражения в долине Рейна и Руре мы были все почти поголовно агитаторами. Такого рода массовая пропаганда была нашим единственным оружием, и нам волей-неволей приходилось использовать ее максимально, чего мы еще не могли сделать с печатным словом»[13].
Вместе с братьями Штрассер Геббельс принялся и за редакционную работу. Они решили выпускать каждые две недели информационный бюллетень, который будет официальным органом нацистов в нескольких районах. Они надеялись, что в конце концов он станет рупором всей нацистской идеологии.
1 ноября 1925 года вышел первый отредактированный Геббельсом номер. Он назывался «Письма национал-социалиста».
5
После выхода нескольких номеров в свет большинство читателей пришли к мнению, что Йозеф Геббельс тайный коммунист. А его земляки из Рейдта думали так еще много лет. Действительно, Геббельс и коммунисты говорили на очень похожем языке. Мюнхенцы – клика Макса Аманна, издателя «Фелькишер беобахтер», редактор газеты Альфред Розенберг и Готфрид Федер, советник Гитлера по экономике, – высказывали свои подозрения вслух. Более «революционные» нацисты северо-западной части Германии поддержали его открыто.
В самом деле, в «Письмах национал-социалиста» Геббельс больше акцентировал социализм, нежели национализм, к тому же настолько явно, что ратовал за союз нацистской Германии с Советским Союзом. Он даже заигрывал с такими нищими и вечно бунтующими странами, как Индия и Китай.
«Мы не достигнем успеха, – писал Геббельс, памятуя свои споры с Флисгесом, – если будем учитывать интересы только имущих и образованных слоев населения. Но мы добьемся всего, если обратимся к обездоленным и голодным массам». Его коньком стали статьи по большевизму, написанные в подчеркнуто просоветском тоне. В своей речи «Ленин или Гитлер?» он провел сравнительный анализ и сделал вывод о превосходстве гитлеризма. Тем не менее сравнение выглядело даже лестным для русских.
В заметках для «Фелькишер беобахтер» он пел хвалу Ленину как национальному освободителю своей страны. «Советская система твердо стоит на ногах не потому, что она большевистская, марксистская или интернациональная, а потому, что она национальная, русская, – писал он приятелю с левыми убеждениями. – Ни один царь не смог бы пробудить национальное чувство русских, как это сделал Ленин».
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 130
