Я – взрослая. Я почти на тридцать лет старше Адриена. Но мы понимаем друг друга. Мостик был проложен в тот день, когда шел проливной дождь, которого все ждали, как прихода мессии. А Адриен в тот день потерял свои ключи. Ему и в голову не пришло укрыться от дождя, настолько он был безразличен к происходящему вокруг.
– В котором часу возвращаются твои родители? – спросила я.
– Не знаю.
– А в котором часу они обычно возвращаются?
– Не знаю.
– Позволь тебе не поверить, что ты не знаешь. Иногда я видела, как вы вместе обедаете!
– А, да… Но это зависит от того, находится ли в отъезде мой отец и есть ли у мамы клиенты. Обычно там бывает Сильвия, домработница, но я не знаю, пришла ли она сегодня…
Из-за того, что он обкурился, его память ему решительно отказывала.
– Хочешь пойти ко мне и выпить шоколаду? – спросила я.
– Я не имею права.
– А схватить грипп ты имеешь право?
Это заставило его рассмеяться, что уже было хорошо. Потом он снова погрузился в себя.
Уже валяясь на диване в моей квартире, он сказал, что пил шоколад «супердавно», когда еще пешком под стол ходил. Его возмужание началось и продолжилось без шоколада. Мы не стали нарушать традицию и выпили пиво. Пиво! – подпрыгнут ханжи. Я вас умоляю, не стоит устраивать сцену из-за полбутылки пива, предложенной несовершеннолетнему, который к тому моменту выкурил уже гектары марихуаны.
«Не имеешь права?» – это было предметом моего первого урока, который я ему преподнесла. В конце концов, он ребенок, а детей кто-то должен учить. Я объяснила, что право – это не запреты без всяких на то причин, а разумные, общие для всех правила, принятые для того, чтобы облегчить жизнь. Соблюдение правил позволяет выиграть время, которое можно потратить на себя. Правда, бывает и так, что правила соблюдать не надо. Более того, иногда надо поступать вопреки правилам, если того требует ситуация. Когда события развиваются вопреки здравому смыслу, то правилам надо этот самый здравый смысл и предпочитать, что позволит избежать многих трагедий.
– Покорность – мать всех пороков, – сказала я ему. – Добродетель – это умение не подчиняться!
Ему эта мысль настолько понравилась, что он заставил меня повторить ее. У него даже глаза немного приоткрылись (не заблестели, нет). Но радоваться педагогическим успехам было рано: детки, которые растут без любви, всегда кусают руку кормящего, и он ушел, прихватив с собой мою перламутровую пепельницу. Пепельницу было жалко, но я знала, что он вернется. И он вернулся. Без пепельницы. Этим Адриеном я уже дорожила.
Несчастный парень напоминал мне тонкую восточную пиалу, что-то вроде чашки без ручки, – у меня когда-то была такая. Глядя на него, я думала, что взрослеть – это значит расти естественно. Педагогика тут вообще ни при чем. Посмотрите, как растут деревья или совокупляются кролики, – это, возможно, приведет вас к важным мыслям о том, что они растут сами по себе и совокупляются сами по себе. Их этому никто не учит, но они, тем не менее, все делают правильно. Мы все очень разные, и эта «разность» подталкивает нас к тому, чтобы мы учились друг у друга. Когда я была маленькой, у меня был барашек, и он меня многому научил. Я не хожу на четвереньках как барашек, и границы моего мира немного шире, чем у него. Когда смотрела на Адриена, на это аморфное горизонтально лежащее на моем диване существо, я иногда чуть не плакала. От стыда, что не могу ему дать шанс. Этот мальчик казался мне каким-то покрытым язвами, окровавленным существом, которое никто никогда не сможет вылечить. Но я не могла позволить ему превратиться в амёбу. Я посчитала своим долгом давать ему деньги по очень простой причине: для него это было материальное воплощение связи с другим человеком, которому на него не наплевать. Все на него плевали, а я нет. Конечно, я знала, что на мои деньги он покупает килограммы дури, но дурь он бы достал и без них. У меня хотя бы появлялась возможность поговорить с ним. А говорила я с ним исключительно о том, чем это все может закончиться. Достала его просто. В конце концов ему это осточертело, он дунул мне прямо в лицо, а затем бросил, как пукнул: «Помру? Да пусть… это мне по кайфу!»
Но я все-таки добилась своего. Не знаю, что стало тому причиной, но он больше не курит. Совсем. «Отлично, – сказала я ему. – Морское путешествие с шампанским куда приятнее параноидальных пеших походов». В этой фразе нет никакого смысла, но она ему понравилась. Он даже засмеялся, и теперь уже я впала в ступор. А когда из ступора вышла, решила продолжить свои шоковые упражнения в области воспитания. Кое-чему я его научила и сказала, что если он будет продолжать в том же духе, то будет испытывать намного более сильный оргазм. Мои слова он воспринял правильно – не как похвалу, а как руководство к действию, и я поняла, что добилась своего. Попробуйте высмеять человека пубертатного возраста, еще не умеющего реализовать свои природные фантазмы, и результат будет ужасающий. А когда скажешь: «Ты молодец, здорово, но можно и лучше» – это заставляет задуматься. И как можно больше практики. Несколько потаскушек, но и они внесут свою лепту.
Как видите, чтобы спасти человека, я ни перед чем не останавливалась и проявила благородство. У меня была deal[4] с Адриеном – это его словечко, у него рот всегда полон английских слов, – и суть этой сделки заключалась в следующем: «Выбирай, парень, что тебе больше по нраву. Если тебе не нравится трахаться, если тебе достаточно одного раза – а примитивным самцам (я выделила эти слова) всегда одного раза достаточно, – тогда сойдемся на том, что ты будешь курить свою хрень до посинения. Я дам тебе чертову кучу денег, чтобы ты обкурился. Но если ты получил удовольствие и если хочешь получить удовольствие еще большее, знай, марихуана тут только навредит». Вы думаете, я блефовала? Нет, я бы сдержала слово и денег дала, но он меня понял – тому, кто не любит заниматься любовью, лучше любить наркотики. И наоборот. За это «наоборот» он и уцепился.
Конечно, мы продолжили общение. Адриен заходил ко мне, звонил мне… Он краснел и отворачивал взгляд, когда я открывала дверь в полураспахнутом халатике, затягивая на ходу поясок, и это тоже было хорошим признаком. Видела я и то, что его взгляд потухал, когда он смотрел на часы и говорил, что ему «надо идти туда», то есть домой. На висках у него начинали пульсировать жилки, губы кривились, но это уже был не тот Адриен, которого я увидела три года назад. Раньше у него были глаза побитой собаки, а теперь в его глазах все-таки светилась жизнь, и это было прекрасно. И я поняла, любезные родители, столь враждебно настроенные по отношению к моему барашку, что вы в течение семнадцати лет даже не замечали, что рядом с вами живет ребенок, который требует к себе внимание. Вообще не замечали, что у вас есть ребенок. Мои уроки, какими бы они жесткими ни были, дали ему надежду, что все может измениться. Он больше не курит, он бросил лицей, в который вы его когда-то по инерции определили, и теперь, если я правильно поняла, атакует учебное заведение, которое выбрал сам. Сам! Позднее он станет цивилизованным взрослым человеком. А на сегодня самое главное, что глаза у него не красные. Надеюсь, для вас это важнее, чем для меня, и я не играю словами.
