Ночью в разбоймобиле было очень уютно. Мы достали из-под заднего сиденья реечное дно, положили поверх обоих сидений, получилась широкая кровать. Радио тихонько мурлыкало какую-то музыку. Занавески были задернуты, за ними покачивались тени развешанных Барби.
– А знаешь, о чем я думаю? – спросил Калле, когда мы уже вдоволь належались молча, глядя в темноту. – Я бы отдал что угодно, чтобы оказаться на твоем месте.
– Да ладно, – от удивления я повернулась к Калле. – С чего бы это?
– Ты когда-нибудь вернешься домой. В свою собственную жизнь.
– Ну и что? – ответила я.
Я вспомнила, как вечерами мы дрались с Ванамо, как папа сидел, уткнувшись в свой ноутбук, а мама готовила еду, непрерывно разговаривая по телефону – ш-ш, не мешай, мне надо договорить!
– У тебя есть своя комната? – спросил Калле.
– Есть, – откликнулась я.
Причем идеально прибранная, даже куклы расставлены по росту, хоть я ими и не играю. На столе всегда две подставки: с наточенными карандашами и с шариковыми ручками. Правда, Ванамо тырит у меня то одно, то другое – в ее хлеву среди косметики, кучи джинсов и вырванных из журналов тестов про «любит – не любит» уже ничего не найти. Да, пожалуй, мне бы хотелось оказаться на одну минутку в своей комнате. Но только на одну.
– Здорово, – вздохнул Калле. – Если бы у меня была своя комната, я бы написал на двери, что вход воспрещен.
Он закрыл глаза. Наверное, представил табличку, украшенную черепами: «Королевство Калле Ужасного, вход – на свой страх и риск». Интересно, что было бы внутри: настоящие черепа? Модели кораблей? Столик в форме сундука? Фотографии всемирно известных разбойников?
– Я думаю, – Калле так и не открыл глаз, – мы вернем тебя домой в конце лета. Зимой мы ночуем где ни попадя, самим места мало. К тому же осенью тебе надо в школу.
– Угу.
– Я тоже хочу в школу. Хели вечно смеется над моими книжками и проковыривает в них дырки.
Мы помолчали. Я пошевелила пальцами под одеялом. Сейчас, в темноте, в машине, можно, кажется, говорить о чем угодно.
– Так почему я должна была проиграть? – снова спросила я.
– Долгая история, – отозвался Калле. – У папы болит спина, когда он спит в палатке, и на следующий день всем приходится страдать.
Калле выпрыгнул из-под одеяла и выглянул в окно.
– Хели спит на стуле, – хихикнул он. – Вот тебе и рассвет.
– Зачем вы тогда играете на спальные места? – не поняла я. – Если все равно Бешеный Карло выиграет?
Калле снова забрался в кровать и блаженно вздохнул, растягиваясь на простынях.
– А как иначе? По-другому папа не согласится. Боится прослыть маменькиным сынком, если будет спать там, где действительно хочет. С нами, разбойниками, иногда так сложно.
Мы вместе хихикнули.
– Сама подумай: постоянные спальные места. Разве это по-разбойничьи? Никакой интриги!
Калле быстро заснул – уткнулся в подушку и засопел. А я все думала – про семью разбойников, про свою… И наконец вылезла из-под одеяла и стала записывать.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ВЕКА
Записала Вилья
Родители не пытаются меня вернуть. Это обидно и гадко.
Они должны заплатить выкуп. Только так они осознают, что меня действительно похитили.
Выкуп должен состоять из еды и конфет, иначе разбойникам от него никакой пользы.
Выкуп должен быть большим.
Выкуп надо забрать так, чтобы не подвергать разбойников опасности.
Я проспала всю ночь так крепко, как мне не спалось даже дома. Разбоймобиль укрыл нас от храпа Карло. Мне снились цветные сны, в которых я грабила киоски, размахивая старинным пистолетом. Я управляла пиратской шхуной и забиралась на самую верхушку мачты. Только после третьего приключенческого сна мой мозг наконец успокоился. Калле посапывал рядом в подушку. Я разработала гениальный план. Теперь родители, забывшие про меня, получат по заслугам.
Утро было томным.
– Я не могу есть тефтельки, – пожаловался Бешеный Карло. Он и впрямь имел бледный вид. – Стоит пошире открыть рот – сразу спину ломит. Бог ты мой, бестефтельное утро!
– Ну, позавтракать тебе не помешает, – бодро заметила Хильда, добавляя яиц на горячую сковороду.
– Помешает, – буркнул Карло, укоризненно глядя на нас. – Ты-то спала на мягкой половине, на траве да на цветочках. А подо мной были сплошные корни.
– Мы же с тобой поменялись, – Хильда посолила яичницу. – Ты сам выбрал ту половину.
Последнее предложение она почти пропела. Карло не съел еще ни крошки, похоже, у него урчало в животе.
– Кто, скажите на милость, вообще придумал поставить там палатку?
– Ты, – тихо ответил Калле, разглядывая бутерброд.
– Слушайте, – объявила я, когда все было собрано и мы снялись с места. – А не предпринять ли нам одну вылазку?
– А ты у нас уже и вылазки планируешь? – буркнула Хели. Она резала в мелкое крошево музыкальный журнал, но, судя по всему, не пропускала ни слова.
– Что за вылазка? – спросила Хильда. – Куда ехать? Правду сказать, запасы у нас подходят к концу, так что через пару дней все равно придется выбраться за самым необходимым.
– Так вот, слушайте, – повторила я и изложила свой план.
Примерно на половине Бешеный Карло забыл про свою спину и начал хохотать.
Глава 7
Вилья совершает преступление века
– Йоуни Вайнисто, – прозвучало в трубке.
– Привет, папа, это Вилья, – произнесла я таким голосом, точно мне как минимум угрожали пистолетом. На самом деле я звонила из телефона-автомата, а карточку купила, распотрошив свой неприкосновенный «Хеллоу Китти». У папы это доходило до фанатизма: он каждый раз проверял, чтобы у меня была с собой десятка евро на непредвиденные расходы, бейджик с телефоном и адресом и удостоверение личности – он заказал его, когда я первый раз поехала в лагерь. Убедившись, что все на месте, он замечал с удовольствием: «Папина дочь». Кажется, он всегда боялся, что я потеряюсь. Но вряд ли он мог представить, что меня похитят по дороге к бабушке. Таких событий в его картине мира просто не существовало.
Никто из разбойников не рискнул пойти со мной. Они остались в разбоймобиле и обещали держать за меня кулачки.
– Если у вас есть информация о нашей дочери, позвоните по телефону, указанному в газете, там работают круглосуточные операторы. Награду можно получить только через них, а это домашний номер семьи Вайнисто, – устало проговорил папа.
