Агния провела герцога темным коридором к малому чуланчику и, приложив палец к губам и тем призвав его к молчанию, оставила его одного. Выйдя из этого потайного коридора, графиня отправилась в комнату, где одевалась Любава. Девушка уже была готова и ждала только тетку в предвкушении необычного праздника.
— Ну что, дорогая, ты готова? — спросила, войдя, графиня.
— Да! — весело ответила Любава.
— Но как же ты хороша, милая моя, — заметила графиня. — Повернись, дай мне на тебя посмотреть!
Девушка с удовольствием повертелась перед теткой, поглядывая на себя в зеркало.
— Это зеркало нехорошо, — нахмурилась графиня. — В нем себя толком не рассмотришь. Пойдем-ка со мною…
Любава, не возражая, последовала за теткой. Графиня привела девушку в небольшую комнатку, совсем просто обставленную, но украшенную огромнейшим зеркалом во всю стену.
— Вот, любуйся! — улыбаясь, сказала Агния Петровна.
Крутясь перед зеркалом, Любава и не подозревала, что рядом в потайной комнате сидит человек, который не сводит с нее глаз.
— Ну налюбовалась? — спросила графиня.
— Да, вволю, — рассмеялась Любава.
— Теперь ступай, я тебя тотчас догоню.
Девушка послушно отправилась прочь, а Агния Петровна, обернувшись к небольшой двери, вошла в нее.
— Что? Какова? — спросила она.
— Хороша… — протянул герцог. — Слов нет… Представь ее ко двору, — повелительно произнес он.
— Представлю, но не теперь, теперь не те обстоятельства.
— Почему? — нахмурившись, спросил Бирон.
— Видите ли, ваша светлость, племянница моя бежала из дома от отца. Она боится огласки и родительского гнева.
— Отчего она бежала? Что за причина?
— Нежеланное супружество, — вкрадчиво ответила графиня.
Герцог неожиданно усмехнулся.
— Императрица покровительствует девицам, желающим избежать оков нежеланного брака. Я позабочусь об этом.
— Но Анна Иоанновна больна…
— Да, — герцог вновь нахмурился. — Как бы то ни было, она скоро выздоровеет и тогда…
— Тогда — непременно! — воскликнула графиня.
— Но даже если Ее Императорское Величество не встанет… — герцог помолчал. — Покровительство тебе и твоей племяннице я беру на себя.
Графиня низко поклонилась в ответ на эти слова.
— Выведи меня отсюда, — велел Бирон.
— Прошу, сударь, — шепнула она, и в пять минут герцог уже стоял у выхода.
— Что ж, прощай, графиня, — сказал он строго.
— Ваша светлость, — вновь поклонилась Агния, усмехнувшись про себя.
«Попался, старый лис, на удочку! — торжествовала она в душе. — Если Любава будет умна, а я помогу ей поумнеть, мы многого сможем достигнуть вместе… Подумать только, он очаровался этой девочкой…»
Да, герцог очаровался Любавой. Всю дорогу домой он только о ней и думал. Правда, государственные заботы и заботы о собственном положении и упрочении его несколько потеснили образ молодой девушки в его голове, но все же, ложась спать на другой день, он так явственно увидел ее перед своим внутренним взором, что даже сам тому поразился.
Хрупкая очаровательная красота подростка, тонкие руки и бледное, но полное огня лицо возникли перед ним, будто живые.
— Красавица, — прошептал он.
Ни старая жена его, ни дебелая императрица, тоже старая и больная, которую тем не менее он любил всю жизнь по-своему за то положение, которое доставила она ему, и никакие другие женщины с этой девушкой не могли теперь равняться. Конечно, у нее не было ни денег, ни власти, но у нее были юность и красота — бесценные сокровища, которые не купишь ни за какие деньги. Герцогом внезапно овладело бурное желание обладать ею. Будто это могло подарить ему молодость, дать бодрость и радость, которых в своей жизни он давно был лишен.
— Что же, — криво усмехнувшись, сказал он сам себе, — я имею все… Она же — только молодая и слабая девушка. Разве не смогу я сделать ее своею когда захочу?
С этой мыслью он спокойно заснул.
7
Любава этой ночью, точнее, уже этим утром вовсе не спала. После праздника в доме тетки, упоенная успехом и восхищением, которые выпали на ее долю, она вернулась в дом Голицына, переодевшись снова в мужское платье, и там, не в силах успокоиться, вспоминала и вспоминала все события этого вечера и пыталась передать их Федору, который ничего не хотел слушать, а желал только спать. Он, конечно, наблюдал за Любавой и видел всех этих щеголей, что вились вокруг нее. Он был горд ее успехом, но, с другой стороны, все эти молодые люди были так похожи на того ее жениха, от которого она сбежала! И ведь, по чести сказать, самым стоящим из всех был ее дорожный знакомец — Иван Боратынский. Вот влюбись Любава в него, тут бы и волноваться нечего. Но эти крашеные красавцы…
Но Любава и сама все понимала. Самое простое платье и честную натуру предпочла бы она любому разряженному кавалеру. Что же, их внимание было ей в новинку и приятно будоражило сознание того, что она может владеть их умами и чувствами хоть некоторое время. Но владеть ими всегда? Нет, только одним бы человеком, вернее, только чувствами и мыслями одного овладела бы она с удовольствием и навсегда, но было ли сие возможно?
Девушка вздохнула. Она даже и не подозревала, чью страсть сумела вызвать этой ночью. А узнала бы — так и испугалась. Тетка ее, смеявшаяся и веселившаяся всю ночь, с каким-то потаенным лукавством поглядывала на девушку, но и слова ей не сказала. На все вопросы Любавы она лишь усмехалась и говорила, что все еще впереди и всему свое время.
Что касается всех тех кавалеров то, как и Федор, она прекрасно видела и сама, что в них есть то общее сходство с Аркадием Дмитриевичем Мининым — ее женихом, которое подметил и ее спутник. Разодетые, разукрашенные согласно моде, распускали они хвосты как петухи и каждый считал своим долгом приволокнуться за нею.
Любава задумалась. Это было лестно, но довольно глупо. Тут ей в голову пришла неожиданная мысль: а что, если Иван Боратынский нравится ей как раз именно потому, что не видит он в ней женщину? Что не ухаживает за ней, не красуется перед нею? Но, полно, стал бы он так себя вести, как эти столичные щеголи? Нет, не стал… Девушка улыбнулась. Он вовсе не таков! Он умен и серьезен, за что она и полюбила его. Да, уже полюбила!
Вздохнув, Любава наконец улеглась под одеяло и задремала. Ничего уж тут не попишешь. Полюбила…
С той поры Любава стала часто бывать у тетки. А графиня все зазывала и зазывала ее к себе. Девушка вела будто какую-то двойную жизнь: ночью она была красавицей-племянницей графини Болховской, а днем — юным недорослем Багровым.
Голицын и его приятель, хотя и занимались какими-то своими делами, в которые ее не посвящали, все же довольно много времени проводили в компании Любавы, которую называли Александром. Оба желали как-то помочь юному искателю Фортуны, но девушка убедила их, что ее судьба складывается как надобно и скоро она поступит на службу благодаря протекции друзей ее тетки.
