Самый страшный грех – возможно, единственный, – который можно совершить, поддавшись страсти, – это не получить удовольствия.
Д. Дидро
Проснулась я на час позже обычного, а потом все утро примеряла свои шмотки. В конце концов выбор пал на обтягивающие джинсы со стразами – они хранились у меня как раз для походов в бары, клубы и так далее. К ним я подобрала бирюзовый топ с затейливым рисунком, изображающим девушку с длинными, развевающимися волосами. От этого топа всегда все приходили в восторг. Мне нужно было чем-то занять остаток дня. И я начала просматривать материалы для занятия в понедельник. «Боже мой, как я могу кого-то чему-то учить, если у меня у самой ничего не складывается?» – подумалось мне. Но потом я с головой ушла в английские учебники и несколько часов посвятила подготовке раздаточного материала. Когда закончила, на часах было уже почти семь.
– Shit! Вот дерьмо! – выругалась я, с трудом переключаясь с английского на русский. – Надо бежать.
Я быстро привела себя в порядок и пулей выскочила из квартиры, даже не захватив джинсовку. Не люблю опаздывать, хотя мне, как девушке, это дозволено.
Саша уже был там. Он стоял, облокотившись на машину, и смотрел на меня в упор. Не знаю почему, но у меня в груди что-то екнуло – может, во всем был виноват расстегнутый ворот его рубашки, позволявший увидеть его грудь.
– Привет! – сказал он. – Потрясающе выглядишь.
– Ха-ха, это стандартный комплимент, а от тебя, как от поэта, я ожидала большего, – съехидничала я. «Боже мой, как он хорош в этой рубашке!» – подумала я и тут же прогнала эту мысль.
– Ну ладно, тогда... Ты прекрасна... как цветок... распустивший свои лепестки... под лучами яркого весеннего солнца. Пойдет?
– Ну про солнце было легко придумать – достаточно посмотреть на небо... А про цветок тоже довольно избито. Ну хорошо, не буду придираться! – Я интригующе улыбнулась. – Поехали?
– Поехали, – отозвался он, не отводя глаз. Его взгляд был прикован ко мне, казалось, между нами вот-вот пробежит разряд электричества. Мне даже стало неловко.
Его взгляд опустился ниже, словно ощупывая меня.
– Нет, действительно, ты обалденно выглядишь.
– Да ладно! Но вообще спасибо! – ответила я. – Ой, я забыла сумочку. Поднимемся? Может, еще успеем выпить по чашке чая.
Мы вернулись в квартиру.
– У тебя неплохо, – сказал он, стоя в коридоре.
– Да, ничего. Хотя по сравнению с твоими хоромами, наверное, смотреть не на что, – отозвалась я из кухни, где и забыла злополучную сумочку. – Но ты все равно проходи, не стесняйся.
– Опа! Да это же Альфонс Муха! – раздался его голос уже из комнаты.
Видимо, он увидел на стене репродукцию известной литографии.
– Действительно! Откуда ты знаешь? – Я была просто поражена. Ни один человек, бывавший у меня в гостях, не угадал, кто это «нарисовал». За исключением Ольчика, конечно. – Ты разбираешься в искусстве?
Он усмехнулся:
– А почему бы и нет? Ты думаешь, все парни только смотрят футбол и пьют пиво?
– Эту фразу ты явно подслушал в каком-то женском разговоре. Ну если не все, то почти все. Так ты ответь на мой вопрос: ты интересуешься живописью?
Надо сказать, что все люди, которые разбираются в живописи, классической музыке и литературе, мгновенно взлетают в моих глазах до небес. Ведь сейчас так мало людей, интересующихся искусством!
– Ну не буду говорить, что я большой знаток. Но как-то я ходил с одним человеком на его выставку. Литографии, знаешь?
– Верно. Я там тоже была.
– Жаль, что мы там не пересеклись. Может, уже поженились бы. – Он засмеялся. – Шутка!
Я покраснела, к горлу подступил комок.
– Не надо так шутить, пожалуйста. У меня с этим связаны... не очень приятные воспоминания...
– Извини, ни в коем случае не хотел тебя обидеть. И вообще, давай уже спустимся и поедем, а то у нас столик на восемь забронирован, не хотелось бы опаздывать.
В московских пробках мы провели около часа, прежде чем добрались до кафе, Арбат все-таки... По какому-то странному совпадению у него в машине оказался один-единственный диск, с любовными балладами. Включив все это дело, он принялся как-то странно на меня поглядывать, словно пытаясь понять, какое впечатление на меня производят томные вздохи Селин Дион. А музыка и правда всегда очень сильно на меня воздействует. От его пронизывающих взглядов меня бросало в дрожь и по спине пробегали мурашки. С одной стороны, мне было страшно неловко, с другой – хотелось, чтобы все это напряжение вылилось в нечто большее...
Выйдя из машины, я вдохнула полной грудью. Все-таки надо отдать ему должное, он умеет довести девушку до нужной кондиции...
– Пойдем же, – сказал он и предложил мне руку.
Мы вошли в кафе и поднялись на второй этаж. Народу было много, как-никак суббота. На сцене уже выступала какая-то группа.
– Слушай, а как тебе удалось забронировать столик на сегодня, когда я согласилась пойти именно сюда только вчера? Я знаю, что на субботу места расходятся, как горячие пирожки.
– Связи, Анюта, – улыбнулся Саша и взглянул на меня исподлобья. – Что будем пить?
– Я бы какой-нибудь коктейльчик с удовольствием взяла. Пина-колада... Или «Дайкири» там был еще...
Мы заказали еду. Первым делом нам принесли коктейли. Мне жутко хотелось пить. Я и не заметила, как выпила целый стакан, в нем как-то совсем не чувствовался алкоголь.
– Может, еще? – вежливо осведомился Саша.
– Пожалуй, гулять так гулять... Давай теперь пинаколаду, – сказала я. Ну, в конце концов, эти коктейли такие слабенькие, можно позволить себе и два.
Тут у Саши зазвонил мобильный. Посмотрев на дисплей телефона, он прямо изменился в лице, но трубку все-таки взял.
– Да, Маш.
Что там еще за Маша? Очень интересно.
– Я же сказал, сегодня мы не встретимся. У меня ужин с деловым партнером.
Ничего себе! Врет и не краснеет! Вот гад, такой же обманщик, как все!
– Ну давай, пока.
Он убрал телефон и спокойно принялся за куриные крылышки. Я с вызовом смотрела на него, ожидая объяснений. А он делал вид, что не понимает моих многозначительных взглядов. Наконец я не выдержала:
– Нет, это, конечно, не мое дело, Саша, дорогой. Но не кажется ли тебе, что не очень красиво так откровенно врать своей подружке при почти незнакомой девушке? А вдруг я подумаю про тебя что-то нехорошее.
