Алексис громко расхохотался, так что водитель такси быстро оглянулся, посмотрев на них с видимым интересом.
Алексис бросил на Керри взгляд, смысла которого она не поняла, и снова хохотнул.
– Уверяю тебя, мне с тобой может быть очень весело. И, несмотря на твои вспышки гнева и сверкающие ирландские глаза, я думаю, что смог бы заставить себя обращаться с тобой как с леди.
– Но я не буду для тебя ничем, кроме… – Она остановилась, потому что он приложил палец к ее губам. Ей захотелось укусить его, но она не сделала этого, почему-то покраснев. Его прикосновение было возбуждающим, даже веселящим. Но оно бесило и ставило в тупик. Ей отчаянно хотелось, чтобы он ей не нравился.
– Ты будешь матерью нашего ребенка, – сказал он чуть позже, блуждая глазами по ее губам.
Керри быстро отвернулась и стала смотреть в окно на вечерние огни. Слезы наворачивались ей на глаза, и она не могла говорить. Почему ей казалось, что он искренне заботится о ней? Ведь он хочет, чтобы она родила ему наследника, а затем покинула их и не имела ничего общего ни с ним, ни с их ребенком. Нет, Керри не может так поступить, никогда в жизни она этого не сделает. Она будет воспитывать своего ребенка сама.
Таверна стояла на берегу во всем своем великолепии. Серая мраморная лестница и колонны парадного входа казались почти нереальными, окутанные тенями и лунным светом. Традиционная греческая музыка вовлекала их в атмосферу романтики.
Из зала таверны с противоположной стороны открывался вид на освещенное лунным светом море, ласково плещущееся о золотой песок.
Алексис помог Керри выйти из такси и, взяв ее за локоть, повел по лестнице. Она выдернула руку, резко выпалив:
– Я не старая и не немощная и могу идти сама! Алексис улыбнулся, но в улыбке его было что-то жесткое.
– Продолжай так же, и ты не доживешь до своего следующего дня рождения.
– Вот так перспектива! Почему ты…
Керри потеряла дар речи, не ожидая, что ее саркастическое замечание повлечет такое возмездие: он шлепнул ее по заду прямо в дверях при входе, и у нее не было возможности ответить ему, ибо Кристос уже махал им рукой из кухни.
Алексис наклонился и шепнул на ухо Керри, поправлявшей сбившийся локон:
– Я тащусь от твоей задницы. Мне бы хотелось сорвать это платье и поцеловать тебя прямо туда.
Кровь бросилась Керри в лицо, когда она представила, как он это делает. Это возбудило ее, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свое смущение. Она не хотела, чтобы он видел, какое это на нее произвело впечатление. Собственная реакция потрясла ее до глубины души. Ей и хотелось и не хотелось увлечься им.
Алексис торжествующе засмеялся:
– Наконец-то тебе нечем ответить!
Он задумался, шествуя по мраморному полу в направлении кухни, и бросил на Керри очередной заинтересованный взгляд.
– Такая опытная женщина – и до сих пор краснеет. Довольно редкое сочетание. В этом есть что-то, в чем я еще не разобрался. Но обязательно разберусь, можешь не сомневаться.
Керри не было необходимости отвечать, поскольку навстречу им вышел Кристос.
– Керри, моя милая девочка! – Он звонко чмокнул ее в щеку и затем повернулся к Алексису: – Дружище, я рад, что ты удостоил своим посещением мою таверну.
Алексис слегка наклонил голову и улыбнулся.
– Это честь для меня. Однако я должен извиниться за то, что Петрос не смог прийти с нами. Он неважно себя чувствует.
Наконец обмен любезностями закончился, и Керри с Алексисом сели на веранде, выходящей на берег. Керри слышала плеск воды, чувствовала легкий вечерний ветерок, обдувавший ее плечи, и бессознательно вздрогнула, взглянув на полную желтую луну.
– О чем ты задумалась? – полюбопытствовал Алексис, наливая ей бокал вина.
– Я думаю, когда ты превратишься в вампира. Ты идеальный кандидат, – сказала она, поднеся бокал к губам.
– Я?
– Конечно!
– Но почему же? – вкрадчиво спросил он. Керри, пристально глядя на него, продолжила:
– Ты высокомерен, самонадеян, мрачен и очень привлекателен для некоторых женщин, ну ты понимаешь. Вампиры всегда привлекательны.
Он негромко рассмеялся и вопросительно поднял свои черные как ночь брови:
– И это все?
– Нет! Ты жестокий и бессердечный. Как я уже сказала, ты идеально для этого подходишь, – ответила она бесстрашно.
Алексис покрутил в руке бокал, взболтав красную жидкость.
– А это правда, что тот, кого поцелует вампир, принадлежит ему и только ему? Если он выпьет кровь жертвы?
Алексис выпил вино, как будто доказывая это утверждение, и поймал взгляд Керри.
Несколько минут они молча и насмешливо смотрели друг на друга. Казалось, что все посетители находятся за миллионы миль от них. Они не слышали музыки, не видели ничего вокруг. Страсть пронизывала каждую клеточку тела Керри, когда она смотрела на мужчину, которого искренне хотела ненавидеть.
– А ты знаешь, Керри, что летучие мыши находятся под охраной закона во многих государствах? – спросил Алексис, прервав молчание, которое создавало напряжение.
– Это меня не удивляет: тебя защищает сам дьявол. Может быть, ты и есть дьявол, – ответила она резко.
Алексис громко расхохотался. Его веселье сильно раздражало Керри.
– Ты очень невысокого мнения обо мне. Интересно, это еще с тех пор, когда тебе было пятнадцать? Я знаю точно, что ты на меня обижена, и можешь это не отрицать.
– Я заслуживала большего и нисколько на тебя не обижена. Я была непослушным ребенком и прекрасно это понимаю.
Керри была в ярости, потому что Алексис был прав. Она подняла глаза и, помолчав, сказала наивным голосом:
– Я думала, что ты порядочный человек, что ты помогаешь друзьям, и мне очень жаль, что я ошиблась.
– За все приходится платить. Я раньше помогал людям, но ты должна понять, что это крупное капиталовложение, от которого я должен получить прибыль. Ты знаешь мою цену, дорогая. Теперь твой ход, – добавил он не допускающим возражений голосом. Керри поняла, что разговор окончен.
Вскоре к ним присоединилась компания старых знакомых. Женщины, как всегда, сходили с ума от Алексиса, особенно Анна, которая не церемонясь, поставила свой стул между Керри и Алексисом. Керри не возражала – эта немка была весьма кстати!
Но через несколько минут, к своему глубокому удивлению, она почувствовала что-то похожее на ревность. Она ненавидела эту женщину, которая обнимала его за шею, прижималась к нему и шептала всякие нежности ему на ухо. А он при этом смеялся. Эта рыжая сластолюбивая стерва чуть ли не рвала его на части, а он смеялся!
Наконец Алексис прекратил эти игры, попросив Кристоса показать Анне, как танцевать греческий танец. Все гости из-за их столика пошли танцевать, и они остались одни.
