– Это просто так говорят, – перебил его Дэн. – На самом деле он повесился дальше, не под бассейном. И никакого города тут подземного не строили, брехня это все. Просто тут подвалов всяких много. Остались с войны, это правда. А потом их еще все соединили, чтобы под землей можно было свободно перемещаться. И столько ходов, что не сосчитать даже. А Петрушка взял и ушел почти в самый конец и там повесился, никто только не знает, почему. Мы туда и пойдем. Дальше. Дальше-дальше. А собака милицейская искала не там, а как раз возле бассейна. Вот и не нашла ничего.
Жук промолчал. Он старался держаться поближе ко мне, потому что испугался собственного рассказа. Но потом Жук не вытерпел и все-таки сказал:
– А самое страшное вот что. Когда его нашли, он пальцем вот так вот указывал.
Жук остановился, вытянул вперед палец, высунул язык и сделал окаменевшее лицо. Дэн остановился и стал смотреть на Жука, потом вздрогнул и стал смотреть куда-то за его плечо Жука. Глаза у Дэна расширялись и расширялись, в глазах его прыгали мрак и паника. Жук смотрел на него, потом испугался и рывком обернулся. Никого за спиной не было. Я засмеялась. Здорово Дэн его напугал.
– Я же говорю, Дэн, ты придурок, – констатировал Жук. – И шутки у тебя тоже дурацкие.
– Так куда палец-то указывал? – Я смеялась и никак не могла остановиться.
– Ну, хватит, – отрезал Дэн. – Давайте серьезно. Надо идти.
Мы пошли. Коридор не менялся. Белый верх, зеленый низ, через равные промежутки времени под потолком жестяные абажуры ламп. Только вынырнули откуда-то сверху толстые резиновые кабели. И новая стрелка по правой стене.
– Правильно идем, – сказала я.
Тут коридор неожиданно оборвался, и мы вышли в широкий приземистый зал с квадратными колоннами, подпирающими потолок. Вдоль стен стояли длинные картонные коробки, на полу валялось много битых и полубитых ламп дневного света.
– Бассейн, кажется, – я огляделась. – Что дальше делаем?
– А пусть Дик след возьмет. – Жук посмотрел на собаку. – Зря я ему, что ли, хачапури скормил?
– Ладушки. – Дэн стал ковыряться в рюкзаке. – Сейчас, Дик, мы немного поработаем, да? Сейчас мы немного поищем, да?
Дик завилял хвостом и изобразил на морде готовность помогать всегда и при каких угодно обстоятельствах. Особенно если ему дадут, к примеру, сосиску.
Дэн копался и копался, и Жук не вытерпел и спросил:
– Ну?
– Рубанки гну, – ругнулся Дэн и плюнул. – У нас проблемы.
– Я так и знал. – Жук хлопнул в ладоши. – Я так и знал. У нас всегда проблемы.
Дик смотрел на Дэна с ожиданием приказаний.
– Что еще случилось? – У меня снова пошла кровь, и я стала дуть на ранку.
– Дик нам не помощник. – Дэн отряхнул ладони. – У нас нет ни одной Володькиной вещи.
– Отлично, – рассмеялся Жук. – С таким же успехом сюда можно было тащить с собой не собаку, а баобаб.
– А кто список составлял? – Дэн посмотрел на Жука. – Может, кто-нибудь тут вспомнит, кто составлял список?
– А что ты на меня сваливаешь сразу! – вспыхнул Жук. – Сам такой.
– Чурбан какой-то…
– Сам полено…
Я закрыла глаза и перестала их слышать.
– Один плюс в Дике все-таки есть, – остановила их я, когда мне надоело стоять с закрытыми глазами.
– Какой это? – осведомился Жук. – Он умеет танцевать на задних лапах?
– Даже два плюса, – сказала я. – Во-первых, Дик чует, во-вторых, собака всегда найдет дорогу назад.
С этим Жук был согласен. Он немного успокоился, но, чтобы выпустить на волю свою злобность, пнул ближайшую картонную коробку. Коробка, кажется, звякнула. Жук ее немедленно распотрошил и вытащил на свет пучок белых блестящих ламп. Мальчишки посмотрели на лампы с восхищением.
– Чур, я буду Люком, – сразу же сказал Жук.
– Тогда я Вейдер, – заявил Дэн.
Дэн бросил на пол рюкзак, Жук бросил самострел и вещмешок, они схватили лампы и встали в самурайские позы.
Вжих-х-х! Лампы сошлись и лопнули с треском, на пол посыпалось стекло и блестящий люминофор. От вибраций воздуха у меня заныли зубы. Затем бойцы схватили новые лампы, стали ими махать и тоже их разбили. И третью пару ламп разбили вдребезги. Они разбили бы и по четвертой лампе, но тут мне все это надоело и я сказала:
– Мальчики, хватит! Надо Дика на ту сторону перенести, а то он себе все лапы изрежет. И самим идти.
– Это пусть Жук тащит, – сказал Дэн. – Он здоровый. А ты тут не командуй.
Это он мне сказал. Если человек тебе нравится, он обязательно начинает говорить тебе всякие гадости. Это аксиома.
– А ты давай тащи собаку. – Это он уже Жуку сказал.
Жук вздохнул. Он подошел к Дику, приподнял его на руках, закинул за шею и потащил через зал. Под ботинками Жука скрипело стекло, Дик опасливо поглядывал вниз.
– Я же говорю, – Жук отпинывал по сторонам половинки ламп. – Тут все, как в «Обители»… И бассейн над нами, если сейчас провалится – труба. А Петрушка как раз на той стороне повесился…
– А почему под бассейном такой зал? – спросила я.
– Это традиция такая. – Дэн взял самострел и стал целиться в ближайший ящик. – Традиция…
Я пошагала за Жуком. Дэн целился в ящик. Потом спустил курок. Стрела взорвала коробку, лампы разлетелись в порошок.
Жук шагал через зал, я за ним. Я слегка обиделась на Дэна и не предложила Жуку его подождать. Дэн отстал, и его уже не было видно за колоннами.
– Ты что делаешь? – крикнул ему Жук.
Через секунду Жук перевел мне:
– Бронеубойность проверяет. Говорит, что реально молотит. Еще бы! Мертвеца пробьет только так.
Зал оказался неожиданно длинным, хотя сам бассейн был всего в двадцать пять метров. Зал же был, наверное, метров в пятьдесят. Жук рассказывал мне очередную историю.
– Сейчас мы увидим пятак пионеров, – говорил он, перехватывая поудобнее собаку. – Раньше так делали. Когда человеку исполнялось десять лет, он вступал в пионеры…
Зал закончился переплетением толстых водопроводных труб. За трубами виднелись две железные двери. На самих трубах висело множество бурых тряпок.
– И каждый должен был принести особую клятву. – Жук опустил Дика на пол и привязал его к трубе. – Они брали кусок белой материи, разрезали руку и красили материю кровью. И так они становились пионерами. А кто боялся порезать руку, того все презирали как труса и слабака. А у некоторых кровь не могла остановиться, и они умирали. И тогда их галстуки приносили сюда. Считалось, что это такая жертва…
– А почему сюда? – спросила я.
Жук не смог ответить. Я видела, как он пытается что-то придумать, но у него ничего не получалось, с придумыванием у Жука всегда были проблемы.
